Белькевич: жизнь и футбол

В среде белорусских спортивных журналистов уже давно знают: Белькевич не дает никаких интервью. Человек он замкнутый, неразговорчивый. Да, он нормальный парень, профессионал. Его мир замкнулся на футболе. Но интервью даже на эту тему он действительно не дает. Почему? В 1994 году, 1 сентября, в Берне дисциплинарная комиссия УЕФА рассмотрела "допинговое дело Белькевича" и вынесла следующий вердикт: футболиста дисквалифицировать на год. До 2 сентября 1995 года ему было запрещено выступать в матчах под эгидой УЕФА. Клуб "Динамо" (Минск), в котором играл тогда Валентин, оштрафовали на 50 тысяч швейцарских франков (примерно 38,5 тысячи долларов по тем временам). Однако результат матча в Минске 9 августа против "Хибернианса", после которого игрок и был пойман на допинге, оставили в силе. А это значит, что "Динамо" избежало худшего для себя варианта и продолжило борьбу в Кубке УЕФА. Что в тот момент чувствовал сам Белькевич -- кроме него, не знает никто. Все газеты, в том числе и спортивные, не преминули вылить ведро грязи в адрес футболиста. Читаю заголовок: "Дело Валентина Белькевича": диагноз ...

В среде белорусских спортивных журналистов уже давно знают: Белькевич не дает никаких интервью. Человек он замкнутый, неразговорчивый. Да, он нормальный парень, профессионал. Его мир замкнулся на футболе. Но интервью даже на эту тему он действительно не дает. Почему?

В 1994 году, 1 сентября, в Берне дисциплинарная комиссия УЕФА рассмотрела "допинговое дело Белькевича" и вынесла следующий вердикт: футболиста дисквалифицировать на год. До 2 сентября 1995 года ему было запрещено выступать в матчах под эгидой УЕФА. Клуб "Динамо" (Минск), в котором играл тогда Валентин, оштрафовали на 50 тысяч швейцарских франков (примерно 38,5 тысячи долларов по тем временам). Однако результат матча в Минске 9 августа против "Хибернианса", после которого игрок и был пойман на допинге, оставили в силе. А это значит, что "Динамо" избежало худшего для себя варианта и продолжило борьбу в Кубке УЕФА.

Что в тот момент чувствовал сам Белькевич -- кроме него, не знает никто. Все газеты, в том числе и спортивные, не преминули вылить ведро грязи в адрес футболиста. Читаю заголовок: "Дело Валентина Белькевича": диагноз прежний -- отсутствие мозгов". И далее по тексту: "Белькевич проявил отсутствие мозгов, решив элементарно подкачаться".

Да, в организме Белькевича действительно были найдены следы допинга, анаболического стероида -- ретаболила. В медицине ретаболил нашел широкое применение, но самое главное, что стоило бы его все же выделить в многочисленном списке -- этот препарат применяется при лечении травм костей. У Валентина на тот момент была серьезно повреждена надкостница. Журналисты же напропалую трубили о том, что препарат был введен Белькевичем в совершенно определенных целях, т.е. сознательно.

Может, оно и так. Некоторые утверждают, что Валик действительно вводил себе эти инъекции. Так, ради интереса.

Это был самый громкий скандал в истории национального футбола. Белькевич настаивал на собственной невиновности: мол, никаких инъекций через шприц он не вводил. Но пражская комиссия была неумолима, и пресса продолжала подливать масла в огонь и нагнетать страсти. Да и, собственно говоря, кем тогда для них был этот игрок? Никому еще не известный, только-только выпорхнувший из-под крыла Михаила БРАТЧЕНИ, первого детского тренера, который, по сути, дал Валику путевку в футбол.
-- У меня складывалось такое впечатление, что этот футболист спит и просыпается с мячом, -- вспоминает Михаил Степанович. -- Кличка у него была Белка, потом Беля: он и был похож на белку. Шустрый. На поле быстренько и чисто, без помарок, все сделает. А тренерские установки улавливал с полуслова: ничего не надо было разжевывать. Я любил его, как своего сына. Да и он меня считал своим отцом.

-- А его собственный отец кем был? -- интересуюсь я. -- Небось футболистом?
-- Доцентом БПИ. Валика хотел пристроить в учебное заведение. Он ему все время твердил: "Никогда своим футболом на жизнь не заработаешь!" Валик был спокойным мальчиком, поэтому прибежал советоваться со мной: "Михаил Степанович, папа стоит на своем. Что мне делать?" Ну что я ему мог ответить: "Тогда давай завязывай с футболом". Тот взмолился: "Да я только футболом живу: как мне без него дальше? Что я среди этих зубарей буду делать? Не мое это, не мое!" В общем, сошлись мы на том, что Валику следует непременно завалить вступительное сочинение и остаться верным любимому делу. Так и случилось. Отец еще долго тягал своего сына за ухо: "Посмотри, у всех пятаки, а у тебя двойка! Твой футбол -- несерьезное дело!" Со временем он смирился. А вот с матерью проблем никогда не было. Она приезжала на тренировки к сыну, интересовалась -- поддерживала его во всем.

-- А он пропускал тренировки?
-- Никогда. Я удивляюсь, как из этого паренька смог вырасти настоящий профессионал европейского уровня! Тренировались мы на грунтовом поле, на базе 85-й минской школы. Настоящий концлагерь. Например, утром тренировка, дождь идет. Он, не снимая мокрой одежды, шел на занятия. Так и рос.

-- В школе был способным учеником?
-- В спецшколу я его забрал с 5-го класса. Сначала он учился на "4" и "5", но позже его учеба не волновала. Да и учительница его сразу невзлюбила, к доске вызывала на каждом уроке. Но он никогда не конфликтовал: молча постоит, потом сядет за парту.

-- В футболе нужны нахрапистые?
-- В футболе он другой. Никогда не забуду, как 20 лет назад мы поехали на турнир в Ригу. Выступили блестяще. На последней игре я дал ребятам установку: "Мне результат не нужен: покажите, пожалуйста, футбол!" И вот началось. Я только успевал за голову хвататься. Белькевич нагло перевернул вратаря и забил гол. Латышский судья говорит: "Гол не засчитывается, у нас так не играют". А их защитники, лежа на земле, опечалились: "Белорусы нас "раздели".
А Валик так деловито шел к центру поля. Я еще тогда разозлился: тоже мне Пеле выискался. Но в тот же миг трибуны "Риги" встрепенулись, зрители повскакивали со своих мест и зааплодировали ему. Я уже тогда был уверен, что это будущая звезда. Так оно и случилось.

И по сей день звезда белорусского футбола Валентин Белькевич благодарен тренеру Михаилу Братчене, который поверил в мальчишку.

Его неординарный талант был заметен невооруженным глазом. Уже лет в 16 за год вымахал на 12 сантиметров и был сразу замечен тренерами "динамовского" дубля...
Тогда Минск переживал настоящий бум: Валик мечтал выйти когда-нибудь на поле этого стадиона, в составе этой команды.
Иван Савостиков, Анатолий Боговик, Эдуард Малофеев, Иван Щекин -- вот тренеры, которые предоставили шанс Белькевичу испытать себя в "Динамо".
"Валик начинал играть у меня, -- вспоминает Эдуард Малофеев, -- это воспитанник футбольной школы "Динамо". Я его, 16-летнего, выпускал на 15--20 минут за основной состав".
Иван Щекин называл Белькевича дирижером ансамбля "Динамо".
А сколько физических и психологических сил нужно было иметь юному футболисту, чтобы не увянуть под не всегда подбадривающий рев трибун. Сам Валик говорил: "Народу много на трибунах -- летаешь по полю как на крыльях. Когда сто человек -- без разницы: и как играешь, и как выигрываешь".

Да, были у Белькевича и взлеты, и падения. Ошибки и промахи, Но, как говорят, не ошибается тот, кто ничего не делает. Он старался доказать всем, что может хорошо играть не только в матчах национального чемпионата.
Он тяжело переживал свою дисквалификацию. И неудивительно, ему приходилось участвовать в играх, лишь сидя на трибуне стадиона. Он морально старался помочь команде: другого варианта у него тогда быть не могло.
Так закалялась сталь. Сталь великого (!) футболиста. Спустя год он уже участвовал в матчах розыгрыша Кубка УЕФА и поединках в составе сборной. Хоть ответственность и давила, но он доказал всем, что может играть и выигрывать на самом высоком уровне. Гол "Аустрии" принес окончательную уверенность в успехе.

Известный белорусский футбольный судья Евгений Сережкин говорил: "Я не припомню, чтобы мне пришлось наказывать его за какие-то провинности. Его технический арсенал позволяет играть без нарушений. Не хамит. Ко мне, помню, апеллировал только однажды, жалуясь, что часто бьют по ногам. Но это -- участь каждого одаренного футболиста".
Многие удивлялись: почему он так долго сидит в Минске? Но это зависело не от него, а от руководства клуба -- контракт с "Динамо" оставался действительным. Да и Белькевич не исключал возможности продолжения своей карьеры именно в Беларуси.

За выступлениями своего внука тщательно следила его бабушка, Любовь Михайловна, с которой, кстати, он жил в центре города, на улице Пулихова. По словам бабушки, Валик был хорошим внуком: спокойным, послушным, покладистым. Лекарства достать -- это его забота. Звонил, где бы ни был: "Бабушка, ты как?" В детстве, вспоминает, ни одни ботинки не мог долго носить. Все камни на дороге посбивает. Шутили -- футболистом станет...
Жаль, что сейчас Любовь Михайловна не может порадоваться успехам внука. Зато мама Валентина (также Валентина), преподавательница БНТУ, следит за выступлениями сына постоянно.

Белькевич -- талант в спорте, а люди талантливые на дороге не валяются. Таланты могут себе позволить многое. И за это их никто не станет осуждать. Играя в "Динамо", Белькевич мог свободно заявиться с "Беломором" в зубах и не вызвать резкой критики тренеров. Так же, как и сейчас, никто не удивится, увидев его курящим "Парламент". Времена меняются. Так же, как они переменились с десяток лет назад, когда только-только стали уезжать за границу.

Во времена хвастовичского правления в столичном "Динамо" Белькевича вместе с Хацкевичем отфутболили на легионерские хлеба не куда-нибудь в Китай, а поближе -- в Киев, точнее, в киевское "Динамо".
Попутно решался вопрос о его переводе из Минского института физкультуры (ныне Академии) в киевский. Тогдашний декан Виктор Шукан дал Валику такую характеристику: "Жалоб от преподавателей никогда не было, хотя проблемы со сдачей сессии были. Белькевич -- спокойный молодой человек, флегматичный по жизни".
Все попытки ознакомиться с личным делом белорусского футболиста были тщетны. Архивариус нынешней Академии сообщила о том, что все бумаги по просьбе киевского деканата были направлены туда. Это ж сколько пыли нужно было сдуть с архива, чтобы обнаружить, в конце концов, эту несчастную бумажонку. В Киеве же без разговоров заявили: "Вот когда сам Белькевич нам позвонит, тогда и поговорим-с!"
Да-а! Задачка! Набираю номер домашнего телефона в Киеве Валентина Белькевича. Наш получасовой треп так ни к чему и не привел. Кроме обещания дать интервью, да и то в компании его одноклубника и земляка Александра Хацкевича.
Я уже было потирала ручонки, что все это дело хорошо состряпала. Но рано было делить шкуру неубитого медведя.

С Белькевичем мы встретились аккурат на Новый год, в заснеженном Минске, точнее, в аэропорту, откуда он должен был отчаливать в уже ставший родным Киев.
-- А-а, это ты мне звонила? -- поинтересовался он. -- Никаких интервью.
Нисколько не удивилась именно такому повороту событий. Я уже была наслышана о том, что Белькевич -- человек непредсказуемый.
-- Может, автограф, -- пыталась продолжить начатый разговор. -- Ну, напиши там: Ольге...
-- Автограф? -- усмехнулся он белоснежно сверкающими зубами. Его загорелое лицо так экзотично смотрелось на заснеженном фоне, что я еще долго не могла забыть его очертаний. Эти блуждающие, цвета спелой смородины глаза, коротко стриженный волос, модный прикид, запах дорогущего парфюма.

Нет, не подумайте, что я смотрела на него с чувством некоего вожделения. В конце концов у меня не было по отношению к нему никаких матримониальных намерений. Тем более что футболисты для меня были народом узкопрофильным, конечно, в плане интеллекта. У них одно на уме -- футбол.
Хотя странно как-то все выходит: я -- девушка, он -- парень, почему бы и нет? Вспомнились слова Братчени: Валик скромным был, чтобы открыто зажигать огни любви, а вот Хацкевич каждый раз с новой приходил.
Ну, думаю, надо действовать и как можно быстрее! Еще раз набираю номер домашнего телефона, в часиков одиннадцать утра.
Трубку сняла сонная девушка. Видимо, мой звонок прервал ее сладкий сон, потому что она прошипела: "Де-е-вушка, -- этак растяжно. -- Я сплю!" И трубку -- бах!
Ну и наглость, ну и воспитание! Ну и уровень!
Я не сдавалась.
-- А дядя Валик уехал на базу, -- сообщил мне детский голосочек.
-- А ты кем будешь, золотце? -- поинтересовалась я?
-- Я? -- вопросительно, -- сын мамы.
-- А кто твоя мама?
-- Моя мама -- Леся. Она пошла выгуливать собаку.
-- А тебя как звать? -- Вова.
Леся, припоминаю, из блиц-опроса украинского журнала, где отвечал на вопросы Белькевич, -- его любимая девушка.

Как-то мне довелось ехать с одним мужчиной в командировку. И он мне поведал занимательную историю. В частности, он рассказал, что долгое время к Валику из Минска приезжала девушка, жизненное кредо которой, судя по всему, шло вразрез с пристрастиями Валика. Они расстались. Сказал еще, что недавно случайно встретился с ней на перекрестке, она была на дорогой иномарке.
Валик же, по словам его знакомых, никогда не был скуп в отношении девушек. Говорили, что нынешней возлюбленной подогнал "БМВ" цвета морской волны за 17 тысяч долларов. Валик, как известно, в те времена здорово "поднялся" по деньгам. Еще бы! Киевляне тогда вышли в четвертьфинал престижного турнира -- Лиги чемпионов, затем в полуфинал.
Но об этом чуть позже. Для начала я хочу ввести вас в курс дела. Однажды я решилась ехать в Киев на один из матчей Лиги чемпионов, где боролось за кубок киевское "Динамо".
Холод был жуткий. Поэтому я напялила на себя все спортивное: кроссовки, штаны, куртку с утеплителем, шапочку с помпоном.
Кто в основном ходит на стадионы ? Пьяные, разгоряченные мужики, недоделанные фанаты, ну и совсем двинутые, по мнению остальных представительниц женского пола, фанатки. Я к фанаткам себя не причисляю, да и на груди моей красовалась аккредитация "Press". Вряд ли меня можно с кем-то спутать в общей толпе.
Переполненные трибуны столичного "Олимпийского" скандировали свои любимые лозунги. Да и было из-за чего скандировать. Их любимая команда продолжила вояж в престижном первенстве.
Игроки были на седьмом небе от счастья, я же рвалась к Белькевичу. Думаю, ну, может, вот он, шанс -- пообщаюсь!
Где там... Белькевич пронесся мимо, словно реактивный самолет.
У выхода его поджидала миловидная, смуглая, с темными бровями дама. Русые волосы, тоненькая. Они поцеловались.

-- Валик! -- кричу ему. Он словно застыл. Перевел на меня взгляд и замер.
Я изо всех сил рванулась к нему сквозь гущу репортеров. Охранник, видимо, не разглядев во мне женских очертаний, грозно двинулся на меня: "Туда нельзя!"
-- Ну вот, он Валик, наш, белорус, -- моя речь стала отрывистой, -- мы же договаривались! -- взмолилась я.
Валик уже был буквально в двух шагах, но я, попытавшись прорваться к нему, моментально оказалась лежащей на ледяном бетоне. Пушечный удар охранника смог бы и кабана завалить. Я плакала. "А ведь знал? -- говорила сама себе, поднимаясь с бетона, -- вот гад. Ну, подожди, я тебе устрою! Вот он -- Валик, и не вступился даже. Вот он -- джентльмен!"
В скором времени я успокоилась. Но подумала, что есть еще порох в пороховницах. Спуску Белькевичу точно не дам. Меня не покидали желания познакомиться с таинственным миром этого футболиста, который не то что интервью не дает, так еще и проявляет свои не самые лучшие качества. А может, это только мне так кажется? Может, в душе его происходит что-то такое таинственное, никому не известное. И в конце концов, зачем я тогда все это время за ним бегаю, чтобы просто так сдаться?!
Поехала я и еще на один матч в Киев. Тут уже без проблем, правда, после игры, пробралась к нему. Веселый, нарасхват он фотографировался с поклонниками. Я ждала момента нашего совместного общения, поэтому решила выждать в сторонке. Отвернулась и записываю себе что-то в блокноте. Вдруг почувствовала, как чья-то рука плавно взбирается на мое плечо: "Сфотографироваться!". Галлюцинаций у меня вроде не наблюдалось, и я поняла, что это голос Белькевича. Судьба?
Кто-то щелкнул затвором фотоаппарата. "Валик, обожди, -- кричу ему. -- Это -- я, ну помнишь? В общем, журналистка".
-- Я сказал, -- сразу же рассвирепел он, -- никаких интервью!
Как ошпаренный понесся к какой-то иномарке. Кстати, за рулем была девушка.
Спустя некоторое время мы снова встретились. И если в 1995-м он искренне принимал поздравления (Белькевич был признан по опросам "Прессбола" лучшим футболистом республики 1995 года), то в прошлом году это выглядело довольно драматично. Добившись того, чтобы на местном хлебозаводе Белькевичу как лучшему футболисту испекли торт в виде футбольного поля, пришла ему вручить. Прямо в раздевалку. После матча со сборной Армении. На стадионе "Динамо".
-- Валик, а тебя девушки любят, -- шутили футболисты, явно завидуя ему. -- Ты хоть девушку поцелуй! -- наставляли коллеги.
Валик, подобно зоопарковскому истукану, взял торт в руки: "Спасибо!" -- сухо выжал он. "Ты хоть сфотографируйся для газеты", -- молвила я. В это время наш фотокор справлялся с чисткой запотевшего фокуса. "Давай быстрей!" -- заорал Белькевич. Фотограф оказался на редкость интеллигентным, не стал хамить "великому мэтру". Молча выслушал команду и попытался сделать несколько щелчков. Что из этого получилось? Лажа, конечно, ну и фиг с ним. Но это еще цветочки.
"Запакуй торт!" -- обратился он ко мне. Мои руки дрожали. Пыталась я вертеть коробку и так, и сяк, но ничего не выходило. Придумала вариант: "Валичек, а может, так понесешь?" -- "Пусть тут остается!" -- зло ответил он. Зафундырить бы ему этот торт в фейс. Да что потом про меня скажут. Как сказал в своем "Декамероне" Джованни Бокаччо: "Победа над голубкой славы орлу не приносит".
Жизнь расставит все по своим местам. Но, честно говоря, я такого хамства не ожидала. Думаю, и вы со мной вполне согласитесь. Да, Валик -- лучший, да, он профессионал, да, он национальная, может быть, гордость, но, но, но...
Что стало с тортом? Этим я решилась поинтересоваться, связавшись с ним по мобильному. Киевляне проиграли "Андерлехту" 4:1. Застала его в аэропорту. "А-а, торт... Ну съели его с ребятами". Такой мягкости в его интонациях я уже давно не слышала. Тем более было удивительно на протяжении получаса разговаривать с ним обо всем. По концовке я пошутила: "Валик, а в тебя можно влюбиться?" "Почему бы и нет, -- ответил он, -- я никого не люблю".
Вот тут-то и назрел повод для разговоров. Обо всем. О жизни, девочках, клубах. Тусоваться Белькевич любит в разных столичных местах: то на "Шайбе", то на "Медисоне". Правда, развлекается по-разному. Иногда встречала его в казино. Иногда в "Медисоне", где он ласково шептал что-то на ухо какой-то даме и трепетно гладил ее по коленям. В боулинге играть ему тоже нравится. Однажды решили покуражиться он и Хацкевич над футболистами "БАТЭ". Значит, проигравшие в боулинге должны были танцевать танец лебедей. И что вы думаете, борисовский вратарь Юрий Жевнов и футболист Виктор Гончаренко, взявшись за руки, танцевали. Хохоту было!..
Встретилась я как-то с Белькевичем в "Патио Пицце". Правда, опоздала на час. Видимо, не понравилось ему ждать. У самого выхода так и заявил: "Я сейчас еду в баню. Потом -- не знаю".
Встречала его много раз. Разговаривала. Но о чем? О высоком не поговоришь, о футболе -- приедается, о жизни?

Вот она, жизнь известнейшего футболиста. Может, кто-то, когда-то и не вспомнит о том, что был такой, что играл за сборную, что защищал цвета киевского клуба, но он сам будет гордиться, что зажег свою звезду. И дай Бог, искренне этого хочу, чтобы его звезда горела как можно дольше. Удачи тебе, Валик! Ты уж извини. Но другого выхода не было. Уж больно хотелось рассказать о тебе людям.