Виталий Кутузов: "Мы плывем в каком-то своем озере, ищем берег и никак не можем выгрести к нему"

Виталий Кутузов — белорусский футболист, который играл у Карло Анчелотти, Клаудио Раньери и Антонио Конте. Он начинал в БАТЭ, а потом уехал пробовать на вкус большой футбол в «Милан», «Спортинг», «Авеллино» и далее по списку. Кутузов делил комнату с молодым Криштиану Роналду и учился жизни у элегантного Паоло Мальдини. Сейчас Виталий курсирует между Миланом и Минском, помогает продвигать на родине проект «Интер Академия Кэмп» и живет навязчивой идеей влюбить белорусов в футбол.

«В Италию пришли наши 90-е. Так что неизвестно, где сейчас жить сложнее»

— Почему страной для жизни вы выбрали Италию, а не Беларусь?
— Я хочу жить там, где есть работа и возможность делиться своими знаниями. Сейчас курсирую между Миланом и Минском, занимаясь проектом «Интер Академия Кэмп» в Беларуси. Где буду жить в будущем, посмотрим. Например, неделю назад был в Москве и она мне очень понравилась. Раньше почему-то негативно относился к этому мегаполису. Но вдруг понял, что и в московской суете есть своя притягательность.

— Вы часто критикуете белорусов: мол, много завидуют, любят считать чужие деньги и не любят друг друга. Итальянский менталитет вам ближе?
— Знаете, ментально Беларусь и Италия очень похожи. Мы просто живем на разных скоростях — итальянцы чуть-чуть быстрее. В белорусах нужно поселить любовь к футболу и друг другу. После распада Советского Союза люди начали создавать новую Беларусь и немного забыли прошлое, в котором было много хорошего.

Я вспоминаю «бархатный» СССР, когда можно было говорить о чем угодно и делать что угодно. Тогда даже футбол был более откровенным, а футболисты — другими. Сегодня игрок два раза ударит по мячу и заявляет: «Я в порядке». Из-за этого и появляется негатив вокруг футбола. На мировом уровне люди себе такого не позволяют. Чем больше масштаб игрока, тем он культурней и образованней.

— Переезд спортсмена — одна история. А эмиграция — совсем другая. Ради чего белорусу стоит уезжать в Италию?
— Главная цель переезда — это заработок. Любому человеку нужно кормить семью, детей и ставить это в приоритет. Футболист в Италии однозначно зарабатывает больше, чем в Беларуси. В других сферах все нужно анализировать. Сегодня Италию не назовешь сказкой. Мир сложный, и везде жить непросто.

В Италию пришли наши 90-е, только в более легкой форме. Белорусы привыкли жить скромно, кое-как выживать. Например, моя мама пенсионерка, которой уже 70 лет, до сих пор высаживает огород, что-то там выращивает. Итальянцы только теперь сталкиваются с подобной реальностью — так что неизвестно, кому сложнее — им или нам.
«Если назовете в Пизе мою фамилию, вас вкусно накормят, расцелуют и предоставят лучший сервис»

— К чему вам было трудно привыкнуть в повседневной жизни на Апеннинах?
— Рестораны в Италии открываются в половине первого, а закрываются в три. Не успел пообедать — твои проблемы. С половины восьмого снова можешь прийти поужинать. Все по часам. Если задержался на тренировке или забегался по делам, остаешься без здорового обеда. В таких ситуациях либо выживал до вечера, либо перекусывал бутербродом, который, конечно, противоречит итальянской культуре питания.

— Ваши слова: «В Италии не получится навязывать свои порядки — нужно привыкать к местным». Вы еще чувствуете себя там иностранцем?
— Нет, ощущение того, что я чужой, испарилось очень быстро. Если ты футболист, то уже не иностранец, а часть определенного города. Недавно проходил паспортный контроль, и ко мне подошел один из сотрудников: «Кутузов! Я сам из Бари, можно пожать вам руку?» Мне приятно. В Минске узнают намного реже. Здесь у футболистов в принципе не бывает пика популярности.

В Италии по-другому. Если приедете в Пизу, Авеллино или Бари и назовете мою фамилию, вам откроют все двери — вкусно накормят, пожмут руку, обнимут, расцелуют и предоставят лучший сервис.

— Чему вас научила Италия?
— Футбольная Италия научила меня всему: культуре, подходу к играм и отношению к своему организму, профессионализму. Там футбол во всех лигах невероятно организован. Серия А отличается от Серии C разве что оберткой. Но даже в командах третьего дивизиона есть дедушка, который бережно готовит маечки для футболистов и поддерживает организацию на высшем уровне.

«Элитным игроком становится один из пяти тысяч. Остальные смотрят и говорят: „Ничего себе!“»

— Играть в стране, одержимой футболом, это счастье или бешеная ответственность?
— Это одинаково сложно и прекрасно. Ты выходишь на поле, а за спиной стоят 70 тысяч болельщиков. В такие моменты внутри звучит: «Ничего себе! Я не имею права сыграть плохо». Болельщики — это стимул выкладываться на поле и точно так же готовиться, не позволять себе лишнего, а вырастать в профессионала. Когда я впервые увидел в раздевалке Паоло Мальдини, сразу сказал: «Я хочу быть похожим на него во всем».

Мальдини научил меня тому, что одно некорректное слово или фото в СМИ может отвернуть от команды двух, трех и даже тысячу болельщиков. Простой пример. Однажды я заявился на тренировку в рваных джинсах. Ко мне подошел Пауло и тихонько шепнул: «Давай поаккуратней, тут много журналистов». Казалось бы, ты свободный человек — делай что хочешь. Но я, наоборот, еще больше зауважал Паоло как капитана. Даже его замечания звучали настолько элегантно, что я не имел права не отреагировать.

— В Италии футболист — это кумир и гений. А у нас, скорее, раздражитель, который зарабатывает на порядок больше?
— Да, такое отношение, к сожалению, присутствует. Понимаете, даже белорусские футболисты — это гении в рамках страны. Людей, которые могут делать эту работу на таком уровне, в Беларуси единицы. Надо понимать, что парни, которые собирают три-пять тысяч болельщиков на трибунах и миллионную аудиторию у экранов телевизоров по всему миру, заслуживают свои зарплаты.

Почему театр «Ла Скала», куда билет стоит 200−300 евро, всегда переполнен? Потому что люди готовы платить за зрелище. Футболист точно так же привлекает не одного или двух человек, а тысячи. Сухая статистика: элитным игроком становится один из пяти тысяч. А остальные смотрят и говорят: «Ничего себе, как он играет!» Это называется любовь и восхищение футболом, который является самым сложным видом спорта в мире.

— Это тоже доказанный факт?
— А в каком виде еще играют ногами? Попробуйте нарисовать картину ногой — не так легко, как руками, правда? Нижние конечности созданы для того, чтобы ходить. Все остальные действия люди совершают руками. В футболе наш главный инструмент — это ноги. Сюда подключаются голова, грудь, бедра, спина, иногда руки, как у Виталия Родионова или Диего Марадоны (смеется). Футбол — это марафон, спринт, штанга и фигурное катание в одном флаконе. Поэтому единицам удается стать не просто добротными, а элитными футболистами.

«Для тренерской работы лучше подходят человеческие качества Гончаренко, чем Шевченко»

— Что делает добротного футболиста элитным?
— Добротный — это атлет, который просто хорошо играет в футбол. Элитный игрок мирового класса — это тот, который побеждает, показывает гениальное мастерство, заставляет любить себя страны и континенты. Когда я познакомился с 18-летним Криштиану Роналду, он уже тогда был добротным футболистом. Я не мог предположить, сколько «Золотых мячей» завоюет этот парень, но видел, что он вытворяет в раннем возрасте. Роналду оставлял на тренировке всю батарейку — в 18 лет ты не имеешь права работать по-другому.

— Между Месси и Роналду вы выбираете аргентинца. А между двумя экс-партнерами — Гончаренко и Шевченко?
— Как тренер, конечно, Гончаренко. Его человеческие качества более подходящие для тренерской работы. У Виктора Михалыча есть жажда, голод к победам и росту. Я считаю, когда человеку нужно выживать, это большой стимул. Со временем у Гончаренко появился драйв. А Андрей, наверное, в этой жизни уже все получил.

— Кого из белорусских футболистов можете назвать элитными?
— Тот же Александр Глеб, Валентин Белькевич, Максим Ромащенко. После Саши Глеба никто больше и не раскрылся. Виталий Родионов? Однозначно добротный футболист. Никогда в жизни не назвал бы его элитным, но добротный — это даже комплимент. Себя я тоже не могу назвать элитным. Мне просто повезло играть в больших клубах у великих тренеров.

— Что вы подразумеваете под понятием «великий тренер»?
— Я делю тренеров на сбалансированных, которые одинаково сильны во всем, и на фантастически одаренных каким-то определенным качеством. Чтобы выигрывать большие чемпионаты и множество кубков, тренер должен быть хорош во всех аспектах — в поведении на поле, вне поля, общении с персоналом. Пример такого коуча — Антонио Конте.

Второй тип тренеров тоже имеет шансы на успех, как Джампьеро Вентура или Клаудио Раньери. Но в какой-то момент сильную сторону такого тренера может взорвать и все таланты улетучатся. Футбол быстро ставит на место, поэтому в нем важен баланс. Иначе падение неизбежно.

«Штанге создал в сборной прекрасную атмосферу. Когда прощались с ребятами в аэропорту, я плакал»

— Номер один в вашем тренерском хит-параде — Антонио Конте?
— Среди сбалансированных — да. Среди тренеров второго типа — Вентура, от которого сам Конте взял очень многое. Например, Раньери и Анчелотти — невероятные психологи. Они умеют найти подход к футболисту, затронуть тонкие струны его души, но не дают ничего сверхъестественного на поле.

Главное достоинство Карло Анчелотти в том, что вне поля он тебе и сват, и брат. Если надо, Карло пожурит или пожалеет, но всегда найдет правильные слова. Кстати, сегодня на мне подарок Карло («Carlo Ancelotti only for friends» — демонстрирует бирку на галстуке Виталий). У него тогда, кажется, родился внук, и Анчелотти подарил всем ребятам по паре галстуков.

— Кто из коучей сборной Беларуси последних десяти лет вам наиболее симпатичен?
— Бернд Штанге привнес ноу-хау, дав футболистам возможность комфортно чувствовать себя в сборной. Он раскрепостил нас — показал, что в футбол можно и нужно играть в удовольствие. В той сборной мы сражались за место в составе — на каждой тренировке нужно было доказывать, что ты в порядке.

При этом Бернд заразил игроков любовью друг к другу. Еще до прихода Штанге в сборную Беларуси меня отчислили из команды за драку с Виталем Булыгой, которой в реальности не было. Я злился, обижался. После назначения в сборную Бернд набрал мне: «Мой помощник Харальд был у тебя на игре и сказал, что у нас есть футболист мирового класса. Виталий, приезжай!» Это стало невероятной мотивацией: если тренер считает меня футболистом мирового класса, я не могу играть хуже. Я приехал на первый же сбор, и мы обыграли голландцев. И так он находил подход к каждому.

— Почему атмосфера в той сборной была действительно классной?
— С игроками сборной тех лет было приятно встречаться и горестно расставаться. Это имело эффект и на футбольном поле. У нас не было как такового тимбилдинга. Просто собирались с ребятами в комнате и травили байки. Даже телевизор не нужен был. Помню, Юра Жевнов приезжал из «Москвы» и рассказывал, как они живут на ужасной базе, тренера вообще нет.

Я подбадривал его: «Юра, ну че, давай как-нибудь выживай». При этом никогда не задавался — мол, приехал из итальянского чемпионата. Футбол научил меня уважать людей. Иногда я плакал в аэропорту, когда прощались с ребятами и разъезжались по клубам. Мне кажется, Бернд — единственный тренер, которому удалось создать такую атмосферу.
«Чтобы выиграть титул, надо иметь скамейку запасных не из 15 человек, а из пары сотен, как в Италии»

— Но этой атмосферы тоже не хватило для выхода на топ-турнир.
— Да, но у нас были громкие, пусть и единичные победы, которые заражают футболом всю страну. А, чтобы выиграть титул, надо иметь длинную скамейку запасных — не из 15−20 человек, как в Беларуси, а из пары сотен, как в Италии.

— Кого сейчас видите на посту тренера сборной Беларуси?
— Зачастую в национальной сборной не нужно быть великим тренером. Невозможно натренировать футболистов за неделю. Ты просто должен создать такую атмосферу, в которой каждый игрок сможет продемонстрировать свои лучшие качества.

Будь я сегодня менеджером сборной, из свободных тренеров пригласил бы Джампьеро Вентуру. Я не знаю, возможно ли это. Но таким фанатам, как Вентура, просто надо дать шанс креативить. Если у него будет драйв, материальные условия уйдут на второй план.

— В свое время вы посоветовали Капскому назначить тренером второй команды БАТЭ Виктора Гончаренко. Вам интересно наблюдать за его ростом сегодня?
— У Гончаренко пока нет такого опыта, чтобы быть Фабио Капелло или Антонио Конте. Но шаг за шагом он развивается, воспринимает информацию, переваривает ее и пытается делать из себя большого тренера.

Чтобы понять, какого уровня этот тренер, нужно повариться с ним и побыть рядом. Иногда мы созваниваемся с Виктором, вживую последний раз общались примерно год назад, когда он прилетал в Милан. Он молодой тренер и только учится.

— Назовите парочку событий или персон из белорусского футбола, за которые вам радостно?
— «Интер Академия Кэмп» и «ФШМ-Минск». Я серьезно. После викторины в рамках проекта «ФШМ-Дети» я раздавал подарки и спросил у мальчишек: «Кто из вас дал больше всего правильных ответов?» Один ребенок с задних рядов буквально ошарашил меня гениальными словами: «Мы — команда!» Это показывает, что в школе Николая Мурашко идет работа над культурой и сплоченностью коллектива.

«Начинать футбольный бизнес в Италии все равно, что открывать ресторан в Москве»

— Ваша цитата годичной давности: «В Беларуси футбол умирает. Подготовкой детей никто не занимается». Почему решили стать куратором проекта «Интер Академия Кэмп»?
— Моя цель — заразить белорусов футболом. Я не могу сказать, что у нас нет футбола или его не любят. Но мировой футбол активно модернизируется, это культ, который повсюду. В Беларуси тоже стараются развивать футбол, но мы плывем в каком-то своем озере, ищем берег и никак не можем выгрести к нему. Надеюсь, однажды все-таки выплывем к острову, где будет все необходимое для дальнейшего существования.

Понимаете, белорусский футбол — это свободная ниша. Сюда нужно приходить и работать. Это в Италии футбол невероятно полон: там хватает тренеров и школ. Начинать футбольный бизнес в Италии все равно, что открывать ресторан в Москве: там и так огромный выбор от закусочных до элитных заведений. А для развития футбола в Минске нужно лишь желание.

— Почему проект «Интер Академии» в Беларуси — не просто очередная франшиза?
— На базе «ФШМ-Минск» дети получают все условия для качественного футбольного образования. Поверьте, я знаю, как работают некоторые белорусские школы и отдельные факты просто ужасают. Недавно услышал, что в одной из школ Минска ребенка после тренировки оставили лежать на поле с порванными крестообразными связками. Не подошли ни тренер, ни команда. Насколько я понял, добраться до раздевалки парню помогли футболисты старшего возраста, которые тренировались позже. В нашей школе такое отношение тренеров невозможно.

— В «ФШМ-Минск» будут работать белорусские тренеры по итальянским методичкам?
— Мы будем создавать тренеров, а не просто брать готовых. Белорусские специалисты поедут обучаться в Италию. У них будет ведущий коуч, прямая связь с которым сохранится на длительное время. То есть даже по возвращении в Минск тренеры белорусских школ смогут звонить в Италию и консультироваться.

А еще четыре месяца в году группа итальянских тренеров основной «Интер Академии» будет находиться в Минске, посещать тренировки и игры детских команд, координировать и улучшать работу белорусских тренеров.

«Мое финансовое положение сейчас, наверное, хуже, чем у моих бывших жен»

— Как думаете, в Беларуси футбольная ниша свободна из-за туманных финансовых перспектив?
— Чтобы заработать, нужно для начала хорошо что-то сделать. Работа с детьми — это не сиюминутный заработок. Например, я сейчас не зарабатываю на кураторстве проекта «Интер Академия Кэмп». Для начала мне хочется помочь детям поверить в мечту и влюбиться в футбол. Конечно, с плодами проще работать, чем с зернами. Добавить футболисту лоска проще, чем взрастить его. Но мы готовы ждать.

— В 2016 году вы получали около 300 долларов. В Италии можно прожить на эти деньги?
— Я живу очень скромно. В течение футбольной карьеры подготовил себе подушку безопасности, так что не буду лукавить, что живу лишь на 300 долларов. Но у меня никогда не было больших денег, миллионов. Зато было два сложных развода. Мое финансовое положение в этот период времени, наверное, хуже, чем у моих бывших жен.

— Но сами признавались, что можете позволить себе есть по выходным осьминогов.
— Если друзья принесут, почему бы не поджарить (смеется). Мне для счастья немного надо. Сегодня я гораздо счастливее, чем раньше. Основа моего счастья — это любовь: к своему делу, женщине, детям. Когда я был профессиональным спортсменом, не успевал поднять головы, прожить эмоции, насладиться. А сейчас спокойно могу выдохнуть и сказать: «Я счастлив».