Валерий Шанталосов: «Я ни от кого не скрываюсь»

Объявленный в розыск голкипер Шанталосов пытается сделать виноватым главного редактора белорусской газеты «Прессбол».

Во вторничном номере российской газеты «Спорт день за днем» был опубликован материал «Дело Шанталосова дошло до Лукашенко». В центре публикации – фигура бывшего голкипера сборной Белоруссии, нижегородского «Локомотива», калининградской «Балтики», московского «Торпедо» Валерия Шанталосова, которого в Белоруссии обвиняют в организации договорных матчей с участием национальной сборной. Также в материале утверждается, что в 1995 году Шанталосову якобы пришлось покинуть Нижний Новгород, после того как главный тренер этой команды Валерий Овчинников «недвусмысленно обвинил сбежавшего вратаря в продаже игры».
Реклама

Валерий Шанталосов, ныне работающий тренером вратарей в новосибирской «Сибири», связался с редакцией и выразил несогласие с рядом фактов, приведенных в статье. Мы предложили Шанталосову изложить свою версию событий.

Правда про Бормана

– С чем вы, Валерий, прежде всего несогласны?
– Автор статьи утверждает, что якобы Валерий Овчинников (известный под прозвищем Борман. – «Спорт день за днем») недвусмысленно обвинил Шанталосова в продаже игры. Я такое слышу первый раз! Для таких заявлений, согласитесь, нужны доказательства.

– К эпизоду 1995 года, связанному с вами и «Локомотивом», не раз обращались и другие СМИ. Что там на самом деле произошло?
– Мало ли кто что говорит! Мы проиграли кому-то там – 1:3, ну и что? Если бы я был виноват, вряд ли Овчинников снова пригласил бы меня в свою команду. И потом, откуда вы взяли, что я «сбежал» из команды Овчинникова? Я просто уехал в расположение сборной Белоруссии. Потом был продан в калининградскую «Балтику». Мы с Овчинниковым не сошлись во взглядах на мою дальнейшую судьбу. Поверьте, если бы тренер тогда обвинил меня в «продаже игры», я уже тогда бы подал на него в суд. А он меня снова в «Локомотив» позвал в 1999-м. Так что мне все это не нравится. Не могу, чтобы страдали мои честь и достоинство. Я все-таки отдал российскому футболу 12 лет, призывался в сборную России, сейчас работаю в этой стране.
$10 тысяч и аудиокассета

– А в Белоруссии вас в чем обвиняют?
– В том, что я якобы неоднократно предлагал игрокам сборной Белоруссии вознаграждения за проигрыш матчей с нужной разницей мячей. Но это бред! Хочу вас поставить в известность: как только против меня было возбуждено уголовное дело (это случилось летом 2005 года. – «Спорт»), все игроки сборной Белоруссии написали в правоохранительные органы заявления, в которых утверждали, что ни к кому из них Шанталосов с подобным предложением не обращался. Федерация футбола Белоруссии тоже заявила: факт продажи матчей не доказан, к игрокам не может быть претензий (имеются в виду матчи Белоруссии против Чехии и Молдовы в отборочном турнире ЧЕ-2004. – «Спорт»).

– Значит, вы ни в чем не виновны?
– Суть истории такова. Зимой 2004 года меня шантажировал главный редактор минской газеты «Прессбол» Бережков. Он представил мне компьютерный вариант готовящегося номера, в котором содержался диалог двух мужчин, одним из которых якобы был я. Речь в нем шла об организации результатов. Он же в качестве доказательства предоставил для прослушивания запись на аудиокассете. За неразглашение этих данных в СМИ редактор предложил мне заплатить ему 10 тысяч долларов – он показал эти цифры на пальцах руки.

– И что вы сделали?
– Сначала сделал вид, что согласился. Потом обратился в УБОП города Минска. Провели спецоперацию, в ходе которой я передал Бережкову деньги, предоставленные мне милицией. Бережков был задержан. Меня тоже задержали при выходе из редакции. Потом и меня, и редактора отпустили, но на меня завели уголовное дело по заявлению Бережкова, а на него не завели, хотя я написал заявление раньше.

– Наверное, редактор тоже невиновен.
– Он заявил, что предпринимал все действия в рамках журналистского расследования. А последующие нападки органов я могу расценить лишь как месть Бережкова, который с моей помощью был уличен в коррупции. Все, о чем я рассказываю, отражено в официальной жалобе адвоката Фрунзенского района города Минска. Так что это не пустые слова.

…В качестве доказательства Валерий Шанталосов предоставил нашей редакции копию документа под названием «Жалоба на постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Шанталосова В. Д.», датированного 5 января 2007 года. В нем помимо прочих свидетельств имеются и такие: «Записи, содержащиеся на аудиокассетах в виде беседы двух мужчин, не свидетельствуют о подкупе участников и организаторов спортивных соревнований», «В материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие о причастности Шанталосова к совершению преступления, предусмотренного п. 5 ст. 16, ч. 1 ст. 253 УК».

Дело сфабриковано?

– Адвокат ходатайствует о прекращении уголовного дела, а следователи тем временем утверждают, что «объявленный в розыск Шанталосов будет непременно найден, а его дело отправят в суд» , – продолжаем беседу с Шанталосовым.
– Я не скрываюсь. Не было ни одной повестки, не было ни одного звонка. Я открыто работаю в России, недавно ездил в Минск, и никто меня там не ловил. Следователь мне объяснил: нет санкции на арест. Тем не менее в справедливость на территории Белоруссии я не верю. Поэтому буду искать защиты у российских органов правосудия. У меня ведь российское гражданство…

– Информация о том, что вы намерены добиваться заступничества президента Белоруссии, не соответствует действительности?
– Президент, конечно, в курсе проблемы. И его слово на родине много значит. Но я хочу добиваться правды законным путем. Дело должно быть закрыто. Почему после жалобы адвоката меня объявили в розыск, я не понимаю.

– Вся эта история, чувствуется, стоила вам нервов.
– А вы что думали?! Два года все это тянется, жена со мной везде ходит, сколько было нервных срывов и всего прочего… Издевательство просто! Дошло до того, что я боюсь разговаривать с людьми – думаю, вдруг заведут уголовное дело за разговор?

– В России вам эта история не мешает работать?
– Нет, в России меня знают лучше – я здесь уже двадцать лет, столько поиграл на высшем уровне. Все понимают, что дело сфабриковано, поддерживают меня. И я верю: мне удастся отстоять свое доброе имя.