Гус Хиддинк: Между словами "удача" и "кропотливый труд" можно поставить знак равенства

Известный голландский футбольный тренер Гус Хиддинк рассказал о своей работе в Южной Корее, Австралии и России.

На завершившемся недавно в Минске международном симпозиуме Альянса ассоциаций футбольных тренеров Европы (AEFCA) наставник сборной России голландец Гус Хиддинк дал эксклюзивное интервью газете «Все о футболе».

– Каковы ваши впечатления от симпозиума? В чем, по-вашему, заключается ценность подобных мероприятий?
– Очень важно организовывать такие мероприятия на хорошем уровне. Пригласив высоких гостей, АЕFСА дал четко понять, что качество гарантировано. Жаль, что некоторые «звездные» тренеры не приехали, хоть и обещали, что будут здесь. Обязательно напишите об этом. Специалисты, принимающие участие в симпозиуме, прекрасно понимают, что они здесь не только для того, чтобы весело проводить время, что, в принципе, тоже неплохо (смеется), но и для того, чтобы часть знаний, полученных здесь, передать своим ассоциациям, клубам и академиям.

– В какой степени вы знакомы с белорусским футболом?
– Честно говоря, с вашей страной у меня связаны очень плохие воспоминания. До сих пор отлично помню 1995 год, когда мы проиграли в Минске. Вот только что встретил тренера той самой сборной (Сергея Боровского – прим.). Мы тогда могли попасть на Евро в Англии без стыковых матчей. Это был июнь, конец сезона. Мы не были в оптимальной форме, и нам неожиданно пришлось столкнуться с сильной на тот момент сборной Беларуси. Воспоминания о стране и футболе, сами понимаете, не из лучших. Но это всего лишь спорт. Всякое может случиться. С тех пор я не посещал вашу страну. Вчера был в федерации футбола, встретился с вашим председателем и другими сотрудниками. Они все были очень открытыми и гостеприимными.

– Во время подиумной дискуссии вы упомянули о том, что поначалу российские тренеры восприняли ваше назначение в штыки. Как вы начали выстраивать свои отношения с ними?
– Это естественная человеческая реакция. Когда около десятилетия назад у нас в Голландии стали появляться иностранные специалисты, реагировали аналогично. Они пришли в наш футбол, волейбол, водное поло. Три или четыре иностранца. Все тогда говорили друг другу: «Мы разве сами не можем сделать это? Конечно, можем». Очевидно, живя в современном мире, где границы стираются все больше и больше, мы не всегда способны обойтись своими силами... Нет ничего предосудительного в том, что люди делятся своим опытом и знаниями. И это относится не только к спорту. Как я начал выстраивать свои отношения с тренерами? Если есть искреннее желание улучшить футбол, то вы идете людям навстречу, общаетесь с ними. Ваши намерения просто должны быть искренними и чистыми.

– Можете ли вы теперь сказать о том, что у вас нормальные отношения с российскими коллегами – тренерами?
– Да. Когда я почувствовал их настроение, то установил контакт и попытался объяснить, зачем я здесь, с какой целью со мной заключили контракт, показал, что на самом деле у нас у всех одинаковая цель — повысить уровень российского футбола и улучшить результат. К тому же меня постоянно поддерживал президент РФС и специалисты, которые заключили со мной контракт. Люди постепенно привыкли ко мне, а я к ним. В один прекрасный момент они осознали, что цель у нас действительно одна, и мы должны идти вперед вместе, помогая друг другу.

– Валерий Лобановский как-то сказал, что одного цикла недостаточно, чтобы построить хорошую команду. Вы согласны с подобным утверждением?
– Конечно. Отборочный цикл слишком короток, около двух лет. При этом клубы играют в чемпионате страны, и нет много недель, дней и даже часов, чтобы собраться вместе. Влияние тренера на сборную и на ее подготовку вписано в четкие временные рамки. Именно поэтому согласен с коллегой.

С одной стороны, это высказывание может служить оправданием, когда что-то не получается на первых порах. Время действительно требуется. С другой стороны, нельзя быть просто статистом и постоянно использовать подобный довод, если результата по-прежнему нет. Тренер национальной сборной должен привить игрокам психологию победителей и чувство гордости за то, что они представляют свою страну.

– Господин Хиддинк, у вас есть опыт работы в таких непохожих друг на друга странах: Южной Корее и Австралии. Какие самые яркие воспоминания у вас остались об этих странах?
– Корея – очень закрытая футбольная страна. Я помнил их еще с чемпионата мира 1998 года, когда работал главным тренером национальной сборной Голландии. Мы играли с корейцами в одной группе. Кто бы ни пытался попасть к ним на базу, чтобы посетить пресс-конференцию или тренировки, доступ был очень и очень ограничен. Позже я понял их менталитет: корейцам не нравится быть на виду, они предпочитают находиться вдалеке от всех. Когда я начал свою работу с этой сборной в 2000 году, то, конечно, должен был адаптироваться. Но и окружавшие меня люди тоже вынуждены были подстраиваться под меня. Президент корейской федерации футбола, доктор Чу, очень умный и воспитанный мужчина, пригласив меня поработать со сборной, попросил: «Пожалуйста, помогите нам выйти из группы». В первый месяц моего пребывания в Корее у меня часто бывали стычки с окружающими, потому что я использовал не тот подход, к которому они привыкли и который использовали в прошлом. Но у меня в голове была только одна мысль: «Я должен вывести эту сборную из группы!» Это означало, что им нужно было немного приоткрыть дверь в свой мир и принять стандарты международного футбола, потому что это и мои стандарты. Получалось этакое движение в обе стороны. но я постоянно настаивал на своем и, в конце концов, победил. Шаг за шагом корейцы поняли, что мы на правильном пути, и сказали: «Да, так тоже можно работать. Ведь есть результат, успех». Людям это нравилось.

В Австралии все было совершенно по-другому. Большинство игроков национальной сборной играли в английской Премьер лиге. Опыт и потенциал у футболистов был, но вот как команда они не сложились, были не уверены в своих силах, не верили в то, что могут чего-то добиться. На тот момент австралийцы не могли попасть на чемпионат мира в течение 32 лет. Это разочарование передавалось от одного поколения футболистов к другому. Вся страна считала: «Да ну, какой чемпионат мира? Мы никогда туда не попадем». Они были настроены пессимистично, цинично. Мы начали тренироваться в Голландии, и мне нужно было бросать игрокам вызов. К тому же уровень их физической подготовки не удовлетворял меня на сто процентов. Мы начали усердно работать. Квалификация получилась сложной. Мы должны были играть в плей-офф с командой, занявшей пятое место в латиноамериканской группе. Это сейчас Австралия относится к азиатскому региону и им немного проще. Тогда же нам предстояло сразиться против сборной Уругвая сначала в Монтевидео, а затем дома.

В итоге нам удалось пробиться на чемпионат мира в Германии. Страна находилась на невероятном подъеме. Все сразу почувствовали гордость за Австралию, уверенность в своих силах. Получается, где-то в глубине души в них спал бойцовский дух, который вырвался наружу. Футболистам можно было говорить все напрямую. В Корее, России и остальных странах все немного по-другому. А вот с австралийскими ребятами я мог быть нет, не агрессивным, ведь я их уважал. Я был с ними жестким, прямым, постоянно бросал вызов. Они не прятались, не зарывали головы в песок, а принимали мой вызов, сражались. Вы знаете, у австралийцев есть одна характерная черта: они никогда не сдаются, борются до самого конца.

– Господин Хиддинк, поэт сказал: «Умом Россию не понять»...
– Значит, я не умен (смеется). Ведь я понимаю россиян.

– Вы действительно смогли за два года понять загадочную русскую душу?
– Главное, чтобы были искренние чувства и эмоции, которые идут от сердца. Сначала я привыкал к ним, они ко мне. И это нормально. Но как только мы сделали кое-какие перестановки в команде и в ее окружении, а также реорганизовали процесс подготовки сборной, игроки и штаб перестали считать меня каким-то недругом. Конечно, я обладал определенными полномочиями, которыми меня наделила Национальная академия футбола, подписав со мной контракт. Но я не хотел злоупотреблять властью, давить. В один прекрасный момент игроки и все остальные осознали, что я не враг, что здесь не для того, чтобы наказывать их за любой неверный шаг, что я могу быть критичным, но при этом веду их к цели, которой мы хотим достичь все вместе. Цель у нас всех: у меня, игроков, штаба, страны — одна. Мы хотим попасть на чемпионат мира.

– Насколько важно было для вас наличие в штабе русских помощников?
– Это крайне важно. Я не мог общаться с командой на их языке. По-русски не говорил, да и сейчас моих знаний недостаточно. Я всегда ищу себе людей, ассистентов, которые говорят на английском, немецком или испанском. Если при этом это люди из футбола, например бывшие игроки, то они с легкостью понимают, что я хочу сказать на тренировке или на установке. Они чувствуют, что я пытаюсь объяснить ребятам, чего хочу от них. Они мне помогают больше, чем любой квалифицированный переводчик.

– Писали, что перед матчем против сборной Голландии вы попросили именно Бородюка и Корнеева поговорить в раздевалке с ребятами, чувствуя, что они смогут найти правильные слова.
– В течение недели я готовил команду тактически и стратегически, передал им свои эмоции. Потом сказал Александру и Игорю: «Вы владеете русским языком гораздо лучше меня». Я знал, что они сумеют найти нужные слова, бросить команде вызов, придать уверенности, чтобы ребята не боялись голландцев. Я предоставил им подиум, чтобы они могли выразить свои чувства по отношению к команде. Когда ты доверяешь качествам своего штаба, используй их во благо.

– Многие знают о вашей любви к теннису. Во время Евро-2008 вы регулярно появлялись на корте вместе с вашими ассистентами. Кто-то из игроков сборной России присоединялся к вам?
– Нет. За несколько дней до игры скапливалось напряжение. В день матча оно лишь усиливалось. Выброс адреналина был просто необходим. Поэтому после каждого матча для нас это был своего рода катарсис души и тела.

– Кроме игры в теннис, как еще вы снимаете напряжение? Может быть, есть какие-то места в Москве, где вы любите уединяться?
– Когда я только начинал, то относился к работе с маниакальной ответственностью. Но затем стал нервным и раздражительным. Даже в кругу своих близких. Я стал кричать на людей без всякой на то причины. В тот момент я сказал себе, что должен провести грань между работой и личной жизнью, найти баланс. Попросил своего секретаря, чтобы в четверг после обеда в моем ежедневнике стоял большой красный крест. Это было мое личное время. Я шел играть в гольф или теннис со своими давними приятелями, катался на мотоцикле.

Что касается Москвы, то любимого места у меня нет. Люблю гулять вдоль Москвы-реки и по Красной площади.

– Наверное, вам тяжело прогуляться по Красной площади и остаться незамеченным...
– Да, меня узнают. Но люди всегда вежливы и корректны.

– Дисциплина всегда являлась проблемным вопросом для сборных из стран бывшего Советского Союза. Во время подиумной дискуссии вы говорили о диктатуре в отношениях с игроками. При этом на чемпионате Европы вы доверяли своим игрокам, отпуская их из отеля. В какой момент вы поняли, что все-таки можете положиться на футболистов сборной России?
– Слову «дисциплина» часто придают отрицательный оттенок. Но я с этим не согласен. На чемпионате Европы игроки прекрасно понимали, какие именно требования к ним я предъявляю, что им можно, а чего нельзя, потому что мы говорили на эту тему. После игры ребята восстанавливались, а потом получали заслуженный выходной день. К примеру, их жены, подруги и дети находились в отеле в 15 километрах от нашего. Я говорил футболистам, что сегодня у них выходной, и они могут съездить к своим семьям. Или же их семьи могут приехать к нам и прекрасно провести время. Это абсолютно нормальное явление, не имеющее никакого отношения к нарушению дисциплины. Когда мои игроки выезжали в город, понимал, что они взрослые люди. Чтобы не было никаких конфликтов или поведение игроков не расходилось с интересами команды, я им всегда четко говорю, что разрешаю, а что нет. Пока они помнят о своих обязательствах по отношению к партнерам, у нас нет никаких проблем. Они имеют право на то, чтобы расслабиться. При этом я никогда не контролирую футболистов, потому что если они не согласны жить по правилам, с которыми согласна вся остальная группа, то у них будут неприятности. Они просто вылетят из сборной. Именно в этом выражается профессионализм игрока вне поля.

– Профессионализм проявился сразу?
– Нет, не сразу. Когда я пришел, у нас были кое-какие инциденты. Тогда говорил: «Сейчас мы это обсудим. Больше так не делай. Если подобное повторится, я не хочу видеть тебя в сборной». Не могу дать стопроцентной гарантии, что у нас больше не будет никаких конфликтных ситуаций, потому что речь идет о молодых людях. Но сейчас, когда они приезжают в сборную, то знают, как себя вести, как относиться к делу и как играть.

– К слову, о конфликтах. В свое время в российских СМИ наделала шуму одна история с участием игроков сборной. Накануне игры против Андорры в Санкт-Петербурге несколько футболистов якобы провели всю ночь в клубе пьяными, танцевали и веселились. Видео попало в интернет. Все ожидали, что вы исключите этих ребят из сборной. Однако вы приняли неординарное решение, чем очень всех удивили...
– Это как раз один из тех самых инцидентов, о которых я вспомнил во время предыдущего вопроса. Был выходной день, я разрешил игрокам поужинать всем вместе в ресторане. Никаких проблем. Ведь нужно как-то сменить обстановку. После ужина они могли остаться в этом же ресторане и потанцевать. Тоже не вижу в этом ничего плохого. Но несколько ребят слегка забыли о том, во сколько они должны были вернуться в отель. Утром до меня дошли слухи, что два наших игрока засветились в интернете. Меня попросили посмотреть это видео. Футболисты не были агрессивными или пьяными. Если бы я увидел, что они пили, то у них были бы большие неприятности. Но это были всего лишь танцы. Все лицемеры вокруг стали кричать, что так не может быть, что так нельзя. В подобных случаях у меня есть привычка делать наоборот. Говорят, что надо идти направо, а я делаю шаг влево. Если бы все сказали: «Ну и что здесь такого в этом видео?», то я бы ответил: «Что это такое? Так делать нельзя!» Посмотрев эту запись, я собрал команду, сделал грозный вид, опустил глаза и произнес: «Никогда так больше не поступайте! Но если вдруг вам вздумается потанцевать с женой или подругой, возьмите уроки у профессионалов. Разве то, что я увидел, можно назвать танцем?» В этот момент я схватил своего ассистента и со словами «Я вам сейчас покажу, как надо танцевать!» показал им мастер-класс, приговаривая, что они были слишком скованны и неуклюжи в движениях. Мы вместе посмеялись. После чего я напомнил игрокам, что сегодня у них еще тренировка, а через два дня игра, в которой надо танцевать правильно и выкладывать на поле всю душу. Я дал им что-то, но и хотел получить что-то взамен. Они поняли намек.

– Вы предупреждаете своих игроков о том, что можно, а что нельзя говорить в СМИ? Есть ли какие-то табу?
– Никогда не запрещаю им что-то говорить. Мы живем в свободном обществе, где каждый может высказать свое мнение со всеми вытекающими последствиями. Я не ограничиваю свободу слова. Периодически они как представители национальной сборной России дают различные интервью.

– Не секрет, что фортуна частенько вам улыбается. Вы считаете себя везунчиком?
– Не в том смысле, что я сижу, ничего не делаю и жду, когда удача свалится на меня с неба. Не верю в подобное. Придерживаюсь мнения, что нужно много работать, чтобы фортуна улыбнулась. Нужно ставить перед собой определенную задачу и делать все возможное для ее выполнения. Кто-то называет это удачей, а для меня это результат командной работы. Конечно, мы зависим оттого, влетит мяч в ворота или нет, резко изменив траекторию. Удачу можно привлечь на свою сторону, но у команд, которые я тренирую, должно быть мужество, чтобы поймать ее за хвост. По-моему, между словами «удача» и «кропотливый труд» можно поставить знак равенства.

– Многие говорят о том, что после успешного выступления на Евро российская сборная зазналась, игроки практически не общаются с журналистами.
– Начнем с того, что я бы не стал смешивать всех журналистов в кучу. Есть серьезные издания, а, скажем, есть и менее солидные плюс желтая пресса. Иногда бывает сложно понять, с кем именно ты общаешься. Думаю, что с авторитетными СМИ игроки должны сотрудничать. Честно говоря, они могли бы стараться чуть больше. Но это не из-за невоспитанности. Просто многие игроки очень осторожны в своих высказываниях из-за того, что некоторые журналисты вырывают фразы из контекста. Естественно, я не говорю обо всех представителях СМИ, прекрасно понимая, что к серьезным изданиям нужно относиться по-другому. Я даже подстегиваю футболистов к общению.

– Бернд Штанге пошутил на тему того, что вы с ним еще молоды. Мол, в современном футболе есть тренеры и постарше. Однако в последнее время в Европе появилось много молодых специалистов (Гваридиола в «Барселоне», Леонардо в «Милане»). Как вы к этому относитесь?
– Мы со Штанге (улыбается) уже не молоды. Я не думаю, что нужно делить наставников на возрастные категории. Все зависит от того, может ли тренер справляться с группой игроков в возрасте от 18-ти до 30-ти лет. Вы должны задаться вопросом, чувствуете ли связь с командой. Молодые тренеры имеют право на то, чтобы попробовать свои силы. Я ведь тоже с чего-то начинал. Мы иногда слышим: «Вот в мое время было лучше... Вот я много лет тому назад такое творил, когда играл...» Если вы начинаете говорить подобные вещи, то пусть окружающие вам укажут на это. Ведь это признак того, что вы стареете и следует бросить работу. Я иногда размышляю о том, может ли кто-то из моего штаба подловить меня на подобных высказываниях.

– На ваш взгляд, сильно ли изменилась футбольная инфраструктура в России за то время, что вы руководите сборной?
– Изменений не так много, как мне хотелось бы. Надеюсь, что Россия получит право на проведение чемпионата мира 2018/22 годов. Это будет стимулом для развития футбола в целом и инфраструктуры в частности. Мы еще в начале пути, не в конце и даже не в середине. Россия – огромная страна с населением боле 140 миллионов. Население Голландии – 16 миллионов. Среди этих 16 миллионов мы смогли найти талантливых игроков и вырастить их для национальной сборной. Что уж говорить о 140 миллионах? По всем законам статистики таланты среди них должны быть. Их нужно откопать, улучшить общую организацию, чтобы эти звездочки могли расти и развиваться. Необходимо заняться образованием тренеров, которые воспитывают молодых игроков. И тогда нас ждет светлое будущее.

– И последний вопрос. Как такая страна, как Беларусь, не обладающая большими людскими и финансовыми ресурсами, может развивать футбол?
– Я слышал от председателя АБФФ, господина Невыгласа, что в стране многое делается для улучшения футбольной инфраструктуры. Если при этом обучать тренеров детско-юношеского футбола, то талантливые игроки появятся. И не важно, 140, 16 или 10 миллионов жителей в вашей стране. Многие молодые талантливые футболисты в определенный момент должны принять одно из важнейших решений в своей карьере: уехать за границу или остаться. Нужно все взвесить: хочу ли я уехать и сидеть на скамейке или, может, мне пока остаться и подождать? Но тогда в стране должны быть хорошо развитая система скаутов, хорошие детско-юношеские тренеры и достойная инфраструктура.