Виталий Родионов: "Никогда не ожидал выхода из отпуска с таким нетерпением, как нынче"

Форвард борисовского БАТЭ и сборной Беларуси дал большое интервью газете "Прессбол", где говорил о жизни и футболе.

Беседе с ним долгие предисловия уж точно ни к чему. Две кряду тяжелые травмы в течение года с последующими долгими лечениями и с ярким, но коротким игровым промежутком — краткое содержание минувшего сезона форварда БАТЭ и футбольной сборной Беларуси. Новый год Виталий Родионов встретил в надежде на принципиально иной сюжет, о чем был не прочь без предрассудков пооткровенничать за день до отлета на первый клубный сбор в Турцию.

Не только анатомия

— Вот знаете, никогда не ожидал выхода из отпуска с таким нетерпением, как нынче. Хотя, конечно, до игровой практики еще далеко. Чувствую, как много утратил навыков. Не хватает координации, ловкости, скорости. Плюс боязнь за колено засела в голове. От нее очень важно быстрее избавляться. На это и делаем упор в работе с нашим испанским физиотерапевтом Дани.

— В чем этот самый упор выражается?
— Дани постоянно поправляет, корректирует мою двигательную активность. Плюс используем специальные упражнения, направленные на борьбу с этим страхом повторной травмы. Хотя выглядят эти упражнения порой, как обыденные действия. К примеру, подъем по лестнице, спуск. Дани уверяет, что таким образом будет повышаться моя уверенность.

— И где эта волшебная лестница?
— На базе в Дудинке. Сначала поднимался по ней через одну ступеньку, потом — уже через две.

— И вниз так же?
— Ага. Причем важно не переусердствовать, ногу не подвернуть. Передвигаться аккуратно, придерживаясь за перила. Дани говорит, что эффект уже есть.

— Виталик, сколько тебя знаю, ты всегда предпочитал фундаментальный подход во всем. В заботе о здоровье — особенно. Поэтому подозреваю, что знания о человеческом организме ты за этот год пополнил в куда большей степени, нежели повысил игровое мастерство.
— Ну, спорить не буду.

— Если в команде устроить олимпиаду по знанию анатомии, ты ее выиграл бы?
— Когда на заре своего студенчества полтора года учился в Витебском педуниверситете на очном отделении, любимыми предметами были как раз анатомия и общая физиология. Конечно, многое уже подзабыл. Но было интересно узнавать, как устроен человек, какие процессы внутри нас происходят. А за этот год крепко поднаторел в механизме колена. В том, как его восстанавливать. В голове осталось множество полезных упражнений. Здесь совет, пожалуй, дать могу. Но лучше обращаться к специалистам. Мне повезло на хороших людей, знающих толк в этом деле. А отдельное спасибо Наталье Владимировне Масловой. Она занималась со мной в зале лечебной физкультуры тракторного завода. Там, в обычной поликлинике, есть весь необходимый инвентарь. Прежде не доводилось встречать у нас настолько продвинутых в этой области и современно мыслящих профессионалов. Здорово, что именно с этой поликлиникой у нашего клуба есть договор о сотрудничестве.

— В чем еще, помимо устройства колена и собственно футбола, к тебе можно обратиться теперь за консультацией? В плане, скажем, житейском.
— Ха, думаю, скоро смогу дать совет нашей молодежи, как лучше поступать с деньгами. Если, конечно, в нем кто-то будет нуждаться. Игровой простой помог подналечь на учебу в экономическом университете.

— Погоди, а как же с анатомией и физиологией в Витебском "педе"?
— Я перевелся оттуда в минский университет физкультуры, на заочное. Закончил его в 2009-м, по возвращении из Германии. Если честно, были сложности с заключительной сессией и госэкзаменом. Просто не имел возможности в срок на них присутствовать. Но мне пошли навстречу, помогли с переносом. И в то же лето подал документы в нархоз. На полновесные вступительные тесты подготовки, наверное, не хватило бы. Но там основным критерием был трудовой стаж. Пока нисколечки не пожалел о таком продолжении учебы. Конечно, слишком глубоких знаний на заочном не получу, но, по крайней мере, обрету представление, как правильно распоряжаться финансами, которые зарабатываю. В сравнении с доходами наших легионеров деньги небольшие, потому и хочется вложить их максимально эффективно. Не оплошать, не профукать нажитое — в принципе это основной мотив, который мною двигал. В этом плане год был очень полезен. Хотя понимаю, что затевать дело нужно, опираясь на помощь друзей и надежных партнеров, которые более опытны.

— От теории к практике уже перешел?
— Вообще-то деятельность другого рода нам запрещена по контракту. Но, признаться, этот год сильно подтолкнул к поиску других источников доходов, которые, в случае чего, позволили бы прежде всего содержать семью. Думаю, Анатолий Анатольевич Капский не осерчает, если скажу, что задумки есть.

Свобода слова

— Иными словами, грустный год впустую не прошел?
— Он мог быть очень ярким, этот год. Мог многое принести. А вот не сложилось. Но, с другой стороны, я стал взрослее. Причем на порядок. Как человек, который посмотрел в будущее. Как мужчина, глава семьи. Так что в какой-то степени благодарен этим испытаниям. Они помогли во многом разобраться.

— Помнишь, еще весной, после первой травмы, пробовал тебя утешить: мол, наконец-то побудешь с женой и дочкой, начитаешься книг. Ты согласился. Мы же не знали, как все драматично продлится...
— Обычно у людей моего круга остается немного времени на семью. А здесь его действительно стало больше. А еще на учебу, самообразование. Важно, что меня не вгоняли в рамки. Спасибо Виктору Михайловичу. Тренер согласился, что мне не стоило ездить на базу ради восстановительной работы, которую можно было организовать в городе, даже дома. Это экономило по три часа в день. Все было сжато и организовано.

— А что успелось в части духовного наполнения?
— Уже рассказал в "Твиттере", как меня впечатлила книга Валерия Панюшкина про Михаила Ходорковского. Там нет бесспорных и очевидных фактов. У каждого свое видение этой истории. Читалось легко, на одном дыхании. Была интересна судьба человека, очень сильного духом и независимого финансово. Как его не сломали. Мне и сейчас интересно следить, как он борется, как стоит на своем. Отыскиваю видеоматериалы в интернете, читал его переписку с Людмилой Улицкой. В восстановительных поездках за границу времени на это хватало. Чтение сложнее — Солженицын. Добрался, наконец, до его "Архипелага". Если честно, в шоке. Читаю страницу — и беру паузу, подумать. Не представляю, как тогда жили люди. К сожалению, все это еще долго будет отражаться во времени. Раньше не понимал выражения "больное общество". А теперь вот многое ясно. И это сложно переварить.

— Давеча набил твои имя и фамилию в "Гугле". И знаешь, какой была первая же, самая ходовая ссылка?
— Интересно.

— "Виталий Родионов: поразило оцепление омоновцев в аэропорту". Тот блог-пост из "Прессбола" растиражировали в основном источники, антагонистичные теперешней власти. После такого резонанса тебе не нагорело от клубного руководства?
— Ведь у нас в обществе декларируются демократия, свобода слова. Так что даже не представляю, как кто-то из руководителей клуба мог бы меня попрекнуть и как бы это выглядело. Тем более что говорил-то об очевидном. Это резало глаз не мне одному. Думаю, упрек был абсолютно по делу. Наши люди несколько часов ждали "Барсу". И было негоже так жестоко отрезать их от лучших футболистов мира. Вот представляю первые впечатления каталонцев. При такой встрече можно было подумать, что у нас какое-то чрезвычайное положение. Думаю, и в обеспечении безопасности спортивных мероприятий и официальных встреч нам тоже нужно перенимать опыт у западных коллег. У них он, на мой взгляд, богаче.

— Признаться, подумалось, что блог ты свернул тогда по следам "разбора прилета"...
— Была другая причина. Не нашел взаимопонимания с журналистом, который курировал проект от вашей редакции. Мне кажется, человек делал работу или непрофессионально, или без души, как если бы ее ему навязали.

Пионерский наш отряд

— Ты долго был как бы поодаль от клуба...
— Да, месяца три только приезжал на домашние игры.

— С возвращением в былой режим обнаружил что-либо новое?
— Это приметы развития клуба. Не столько в смысле трансферного пополнения, сколько в организации. Если проводить сравнение с 2008 годом, тоже очень удачным, то увидим два хозяйства, которые разнятся, как небо и земля. В улучшении тренировочных условий сделан настоящий скачок

— То есть раньше на тренировке был один комплект амуниции — сейчас три?
— Так и есть. И не назову это мелочью. Плюс условия проживания. Медицинское обеспечение. Состав тренерского штаба. Раньше в нем были три человека. Сейчас целая армия. И в клубе на каждом уровне — специализация. Другой объем работы — и другое ее качество.

— Что из новых впечатлений насторожило, напрягло?
— Не скажу, что подобное было. Возможно, так сильно хотел быстрее начать работать, что никакого негатива не приметил.

— Много новых людей, которые еще не прониклись командным духом, традициями. Коллектив не разжижится?
— Притирка новичков — дело времени. Оно на этот вопрос и ответит. Вообще-то понятно, что чем профессиональнее становится клуб, чем серьезнее его цели, тем больше отстраненность каждого спортсмена. К тому же у многих семьи. Это отражается на сплоченности. Но такое положение вещей кажется мне нормальным. В тех же шестом и седьмом годах все было иначе. Тогда БАТЭ был таким...

— ...пионерским отрядом?
— Пожалуй. Зато сейчас при возросшей конкуренции и более профессиональном отношении к себе нет нужды как-то контролировать игрока, следить за соблюдением режима. Каждый понимает, что при малейшем послаблении к себе через пару туров уступит место другому. Виктору Михайловичу Ганчаренко сейчас в этом плане намного проще управлять коллективом.

Выжить в рухнувшем мире

— Ты долго лечился, не работал на тренировках. Но при этом не снимался с полного обеспечения, не терпел материального ущерба. Мне кажется, ситуация опасна психологически. Так как искушает бездействием.
— Ребята на эту тему тоже подначивали. Только в такие минуты об этом и задумывался. Ведь понятно, что долго так продолжаться не могло. Чтобы жить хорошо, надо прилагать усилия. Былые заслуги здесь не помогут. Сейчас приступаю к работе с новыми силами. Скажу прямо, подогревает, что меня кое-кто начал списывать со счетов. Из спорта можно уходить по-разному. Можно доигрывать в низших лигах. А можно — как Зидан или Пеле, сыграв в финале чемпионата мира. Для меня это примеры. Хочу провести еще не один год на очень высоком уровне. На это себя нацеливаю. Меня всегда удивляло, когда тренеры заводили разговор о необходимости мотивировать игрока. Для меня это непонятно: профессионала — еще и мотивировать? По-моему, мотивация — это проблема самого спортсмена. Его задача — находить стимулы для роста мастерства, для заработка и утверждения в жизни.

— Взросление, о котором мы говорим, предполагает и познание нового во взаимоотношениях.
— Можно сказать, лучше разобрался в некоторых людях. Но самое неожиданное — это поддержка и внимание, которые почувствовал после второй травмы. Ведь и в "Твиттер" вышел, потому что чувствовал реальные интерес и желание простых болельщиков узнать о моих делах. Это очень приятно. И даже обязывает, говоря банально, быть примером.

— Какое из двух возвращений далось труднее?
— После второй травмы я пока не вернулся. Давайте поговорим об этом, когда стану играть в основе...

— Ладно, переиграем вопрос. После какой из двух травм было сложнее?
— Тяжелее — после второй. Какое-то время пребывал чуть ли не в депрессии.

— Мир рухнул?
— Угнетала не столько туманность перспектив, сколько жесткость испытания. Ведь даже не успел глубоко вдохнуть после первого лечения. И вот такое... Понадобилось время, чтобы прийти в себя.

— Что помогало?
— А все та же поддержка: болельщики, клуб, ребята. И родные, конечно. В какой-то день спросил себя: ну и что дальше? Оставаться для всех несчастным, поводом для сочувствия? Знаете, жалость тоже засасывает. Надо было вставать и приводить себя в порядок.

— Мы фантазируем. Ты возвращаешься. Ты выходишь в основе. И в игре возникает ситуация, схожая с той, в Борисове. Новый Родионов пойдет добивать мяч под угрозой снова получить бутсой в штопаное колено?
— Мне уже задавали такой вопрос. На него не дать конкретного ответа. Ведь смысл игры не в получении травмы. Хотя теперь понимаю, что большой спорт — это неизбежный вред здоровью. Как-то сложно соотносить значимость гола и опасность лечь на операционный стол. Ведь, если рассудить, тот гол в ворота "Динамо" не был ценнее тех мячей, которые потом, осенью, я из-за простоя не забил. Думаю, многое зависит и от того, насколько удастся освободиться от оставшегося страха. Хотя температуру в бою не меряют. Постоянно беречь себя в игре невозможно. Да и просто не ожидал я тогда таких действий от вратаря. Возможно, в той ситуации у него отключились сознание и самоконтроль, Такое часто в спорте случается. Был бы к этому готов, уверен, что, забивая, увернулся бы. В общем, умозрительно примерять такое состояние к себе не возьмусь.

Счастье есть

— Едва ли ты размышлял, что спорт чреват неизбежным вредом здоровью, когда начинал играть в футбол витебским пацаном.
— Всерьез так не думал до прошлого года. А сейчас это для меня очевидно. Теперь смотрю на спортсменов и на себя другими глазами. Люди, которые многого лишены в жизни. Большой спорт не оставляет времени даже на самообразование. Им просто тяжело заниматься при серьезных физических нагрузках. А когда эти нагрузки обеспечивают еще и пристойный доход, побудительные мотивы к образованию исчезают. Часто это осложняет людям жизнь после спорта, просто губит иные судьбы. Но это как обратная сторона, которая отыщется в абсолютно любом виде деятельности. При этом, конечно же, ни на миг не пожалел, что оказался в футболе. Зарабатывать на жизнь, занимаясь любимым делом, — это на самом деле счастье.

— По-моему, тебе с детских лет везло на тренеров заботливых и позитивных.
— Хотите расскажу про свой первый взрослый матч в витебском "Локомотиве"? В Речицу поехал с дублем. Перед игрой объявили, что я в запасе. Ясно, что был огорчен. Как вдруг по пути на разминку встречаю главного тренера Виктора Альбертовича Наумова. И он говорит: готовься завтра выйти в основе. Представляете, какой перепад настроения за десяток минут! Тогда на радости и за дублеров забил. А на следующий день доверили час игры за первый состав. Пока разминался, со стороны выглядел, наверное, странно: бегал и смеялся, не мог остановиться. Это было такое воодушевление! Ощущение абсолютного счастья для семнадцатилетнего паренька...

— ...Так вот, тренеры тебя всегда любили, выделяли из общего ряда. Помню, с каким восторгом рассказывал о тебе Яков Шапиро, когда заполучил тебя в Жодино.
— Благодарен судьбе за то, что она свела меня с этим тренером. Он сильно повлиял на мое становление как футболиста, так и человека.

— Так вот, Виталик, не пошла ли эта лояльность учителей тебе во вред? Скажем, не помешала ли быстро освоиться в суровых реалиях "Фрайбурга"?
— Можно я вас поправлю? При всей теплоте Якова Михайловича наши с ним отношения были непростыми. В основном, конечно, из-за моей глупости. И, по большому счету, в основе при нем я так и не заиграл. Первый год был вообще тяжелым. На второй уже адаптировался. Но хорошую игру показывал Женя Зуев, и он все время выходил в составе. Потом еще случилась травма. Иными словами, непросто было в Жодино. Только в 2005-м, у Юрия Ивановича Малеева, стал игроком стартовой обоймы — благодаря хет-трику за дубль в последнем спарринге перед началом сезона.
А во "Фрайбург" не стоило ехать в аренду. Теперь отслеживаю случаи таких вот аренд-просмотров. В процентах девяноста случаев игроки после них не остаются. За полгода невозможно показать лучшую игру. Нужно время, чтобы влиться в коллектив, понять тренера. А за меня еще нужно было платить деньги, довольно большие для клуба, где приоритетом было комплектование своими воспитанниками. Теперь понимаю, что мои шансы закрепиться изначально высоки не были. Но тогда смотрел на мир сквозь розовые очки: вот еду в Германию! Вторая бундеслига понравилась. Казалось, что все будет хорошо, держали курс на выход в первую. А это было условием выкупа. Но не сложилось. Хотя считаю, что для первого полугода сыграл неплохо. И статистику какую-никакую насобирал.

— Четыре гола.
— Да. Так что не все там было мрачно. Спортсмен редко бывает собою доволен. Но разочарования при оценке своей игры и отношения к работе точно не испытал. На четверочку отработал. Не сочтите за оправдание, еще и травма выбила из колеи. Набрал очень хорошую форму, а потом на пару недель выбыл, и случился функциональный провал. Было тяжело вернуть кондиции...

— Возвращение домой было мероприятием печальным?
— Приходил в себя полгода. Заново привыкал к нашим реалиям. Речь не о БАТЭ. А в целом о нашей лиге.

БАТЭ — не сборная

— Поговорим о сборной при Штанге. Пока Бернд был при должности, существовали ограничители в плане откровений. Сейчас их меньше?
— Давайте попробуем.

— Ты на вызовы от Штанге откликался с удовольствием?
— Да. Хотя я такой человек, которому на привыкание нужно время. А сборная собиралась максимум на десять дней. Так что не сразу нашел общий язык с легионерами. Штанге взял курс на омоложение, причем довольно радикальное. Понятно, что это вызвало настороженность со стороны ветеранов. Возможно, на ту пору новобранцы до уровня сборной на самом деле недотягивали. Но Бернд в принципе поступал верно: смена поколений назрела. Так что поначалу недомолвки между молодыми и давно игравшими были. У легионеров немного другие взгляды на футбол и на жизнь, иные материальные возможности, успешнее карьеры. Это предполагало некий водораздел. Но через год-полтора он пропал. И мне нравилась легкая и непринужденная обстановка в команде, весь бытовой антураж, питание. Там очень серьезно ко всему подходили. Нареканий ни у кого быть не могло.

— Твоя коммуникация с тренером складывалась...
— ...великолепно. Никаких проблем и обид. Конечно, не всегда попадал в состав. Относился к этому спокойно. Когда хорошо складывались дела у Сережи Корниленко, играл он. Естественно, был доволен, когда заявляли меня. К этому и стремился.

— Поговорим о разнице между сборной и клубом в тренировочном процессе и конструировании игры.
— Банальное суждение: в клубе у тренера больше времени узнать игрока. Наладить обратную связь. Строить игру под свое видение

— Насколько основательно изучались соперники?
— В БАТЭ дело поставлено намного серьезнее. Там главный тренер руководит всей подготовкой. За сбор информации отвечают его помощники. В сборной в этом смысле, возможно, не хватало штаба. С привлечением туда Скрипченко ситуация существенно изменилась к лучшему. Когда Вадиму Викторовичу поручали, он досконально разбирал некоторые команды. Но так было не всегда.

— Интересно. А когда обошлись без его анализа?
— Перед Люксембургом на выезде, перед Румынией дома и Албанией на выезде.

— Ого! Это многое проясняет — три самых неудачных матча цикла.
— На самом деле разборы были и тогда, но не такие детальные. Возможно, из-за того, что Вадим Викторович работал в БАТЭ, мне его подходы и система изложения были удобнее, ближе. А может, разница была ощутима для всех ребят, раз те матчи так отличались по качеству игры.

— Попутный вопрос: об уходе Скрипченко из БАТЭ жалеешь?
— Среди тренеров, как и среди футболистов, незаменимых нет. Понятно, что для самореализации Вадиму Викторовичу более подходяща работа первым номером. Хотя вопрос, какие там условия. Подозреваю, в БАТЭ они лучше, чем в "Минске". Хотя бы из-за числа помощников. Но ведь это решение тренер принимал не вдруг — не с утра проснувшись. Взвешивал все, советовался. Могу только пожелать ему удачи. И, пожалуй... терпения.

— Хорошо ли знаком с Георгием Кондратьевым?
— Призывался как-то в переходную молодежную сборную "U-20". Ездили играть в Польшу. Руководил Косаковский, помогали Кондратьев и Родненок. А в Витебске мы с Георгием Петровичем разминулись: я уходил в Жодино, а он как раз принимал "Локомотив". Ясное дело, встречаемся, нормально общаемся. Импонирует его уважение к игрокам, в том числе и ко мне.

— Витебский вектор в формировании тренерского штаба сборной тебя воодушевляет?
— Намек на возможную протекцию? Нет, на таком уровне это невозможно. А то, что Георгий Петрович пригласил коллег, с которыми давно знаком и которым доверяет, это вполне логично.

— Столько витеблян нашли признание и применение вдалеке от родного города, а там все — вдребезги...
— Это не проблема уровня исполнителей — футболистов и тренеров. Здесь вина руководителей, причем на разных уровнях. Не находится человека, который по-настоящему переживал бы за дела футбольного клуба. Это вообще беда нашего футбола.

Взгляд с колокольни

— Коллега Сергей Дашкевич, ваш клубный пресс-секретарь, рассказывал, что долго уговаривал тебя пойти на вечер закрытия сезона и получить приз лучшему нападающему чемпионата. Как то признание легло тебе на душу?
— Формулировка вопроса выдает знание ответа. Пришло приглашение. Я позвонил пресс-атташе, чтобы уточнить, какова моя там роль. Когда он сообщил, стало не по себе. Но Сергей Николаевич успокоил, убедил, что голосование тренеров было корректным. Что ж, посчитаем это еще одним выражением поддержки в мой адрес. Хотя иногда ощущаю ее с избытком. Так там со сцены и сказал. Короче, не комплексую.

— А как далась тебе роль стороннего наблюдателя кампании БАТЭ в Лиге чемпионов? Что думаешь по поводу сопровождавшей ее медиабури?
— Думаю, успокоившись и совладав с первыми эмоциями, абсолютно все согласились и с вами, и с другими критиками. У меня на душе тоже творилось нечто похожее. Просто не имел морального права выражать это столь же резко и категорично. Но на некоторые игры — обе против "Барсы", дома против "Виктории" — было больно смотреть. Не понимал, в чем дело. Почему на поле пассивность и апатия ко всему. Всегда хочется большего. Особенно, когда смотришь на команду со стороны и знаешь, что на это большее она способна.

— В коллективе возвращения к тем событиям не было?
— Думаю, оно еще предстоит. Возможно, наши тренеры до сих пор не разобрались, почему так получилось. А возможно, ошибаюсь, и выводы уже сделаны. Не исключаю, дело в насыщенном календаре. Еще Лобановский говорил, что команда на протяжении долгого периода не может играть одинаково стабильно, спады неизбежны. Если смотреть с этой колокольни, то пусть бы у всех белорусских клубов спады случались вот на таком уровне.

Зачем нужны пеленки?

— Насколько ты подвержен стороннему влиянию?
— Вообще-то часто прислушиваюсь к чужим словам. Но принимать их за истину не спешу. Если мне надо составить мнение по вопросу, в котором не сведущ, предпочту узнать разные точки зрения, их сопоставить и сделать вывод. В этом плане я не податлив, а внимателен. Многое зависит от людей, их компетентности и моего к ним отношения.

— Возьмешься назвать человека, чье влияние на твое мировоззрение было определяющим?
— Одного? Не возьмусь. Их было много, начиная от витебских детских тренеров Валерия Евгеньевича Новикова и Владимира Павловича Войтеховича. Мне действительно везло на ярких педагогов. Они делали из меня не только футболиста. Тот же Шапиро... Вспоминаю некоторые истории, с ним связанные. Тогда они казались обидными. Сейчас понимаю, что все там было не просто так. Чисто педагогические ходы...

— Просчитанные?
— Не знаю. И уже не доведется узнать...

— Хотел бы сейчас об этом спросить?
— Думаю, не я один хотел бы поговорить сейчас с Яковом Михайловичем. Часто его вспоминаю. Был человек, не такой, как все. Инициатива из него рвалась. Нам таких теперь не хватает. Все строем ходим...

— Интересный поворот разговора о педагогике.
— Вот захватили мы с Валентиной из Германии кое-какие материалы по воспитанию детей. Там наши примеры с пеленанием и всевозможными ограничениями приводят как негатив, для контраста тому, как нужно делать правильно. Получается, что у нас какой-то... лагерь. И уже здесь начинаются ответы на многие вопросы. Хотя сейчас, конечно, есть интернет. В этом плане и родителям легче. Все зависит от их желания больше знать. Вот мне радостно видеть, как дотошно моя супруга подходит к каждой мелочи, касающейся воспитания нашей Марии. Валентине очень помогли полгода в Германии. У нас были очень хорошие преподаватели немецкого — муж и жена. Валя почерпнула у них много интересного и важного. В воспитании, в бытовом плане. Это, кстати, тоже стимул для меня. Потому что хочется по ходу карьеры еще поиграть, побыть на Западе. Чтобы набраться опыта, который пригодится в жизни и работе. Да и дочке там будет наверняка интересно и полезно пожить.

Что Капский напророчил

— На минувший год пришлись и откровения Анатолия Анатольевича касательно твоего будущего.
— Ха!

— Вот! Знаешь, о чем речь. Насколько неожиданным было для тебя предписание Капского со временем возглавить борисовский клуб?
— Отнесся к этому как проявлению все той же поддержки. Анатольевичу было важно, чтобы в непростой жизненной ситуации я был спокоен за будущее. Не воспринимаю тот намек буквально. Повторюсь, хочется еще поиграть. Но остаться в спорте, работать в этой сфере мне будет интересно. Некоторый практический опыт уже собрал. Может, он и не сильно поможет. Но мне нравится, как у нас в клубе трудится целое поколение тренеров, которые вместе еще играли. Это принцип преемственности, за который так ратует Капский. Он примером убеждает, как это здорово, когда друзья работают ради достижения одной цели. И при этом остаются единой семьей. И этот дух передается футболистам, переносится во все подразделения клуба. Ведь так проще и быстрее проходит адаптация к новому виду деятельности. Из событий последних недель меня порадовал приход в клубный менеджмент Наташи Марченко. Здесь Анатолий Анатольевич сделал очень интересный ход в формировании штаба. Думаю, в игровых видах спорта принципы управления схожи. И Наталья Олеговна привнесет много пользы и креатива. Она и в Америке пожила, и поиграла в больших клубах России и Польши. Многое повидала. Кстати, поразился некоторым отзывам в интернете на назначение Наташи. Мол, это чуть ли не клановость. Люди берутся размышлять на темы, о которых у них никакого представления.

— Вижу, что и в отслеживании интернет-процессов — ты Капскому верный наследник..
— Ну, форумы я игнорирую. А вот шлейфы комментариев за интересными интервью или аналитикой, как правило, пробегаю. В чтении такого рода я закален. Фильтрую содержание быстро и не помню, когда что-то меня сильно цепляло. Толковые замечания отложатся в голове сами собой. А на глупости и безграмотности не задерживаюсь, просто улыбаюсь.

— Что сегодня тебя сильнее мотивирует: отдаленная перспектива благополучно и интересно встроиться в жизнь или задача каждой конкретной тренировки или игры — здесь и сейчас?
— Как уже говорил, смотрю вперед на несколько лет. Надо заниматься и тем, что поможет в будущем. Но при этом нахожу стимулы восстановиться и заиграть как минимум на прежнем уровне. Жить одним днем, решать проблемы по мере их возникновения — это рекомендация из психологии. Это здорово — любить профессию и ежедневно себя ей отдавать.
Понятно, что в Беларуси на внутреннем фронте спортивные стимулы найти уже трудно. Но что касается международной арены, то там расти есть куда. Хотя и те результаты, которых мы достигли, по меркам нашего футбола, выдающиеся. И все равно важно всегда желать большего. Для себя и команды, для семьи, для лучшего качества жизни. В этом тоже стимул — играть, пахать на каждой тренировке. Видите, как красиво все у нас выстраивается...