Вадим Бразовский: команда "20А"

Ныне редко случается, чтобы перспективному футболисту приходилось служить в армии полный срок. Ранее наоборот: только избранным удавалось избежать призыва. В канун мужского праздника тренер жодинского "Торпедо-БелАЗ" Вадим Бразовский вспоминает для Football.by, как в свое время пришлось на два года расстаться с футболом и нести службу в 40-й армии генерала Громова, недалеко от границы с Афганистаном...

ПОДУМАЛ, ОТСЛУЖУ ДВА ГОДА И ВЕРНУСЬ

Своим подопечным рассказывал, что футболисту лучше стараться избегать армейской практики, но у меня этого не получилось. Времена были другие...

...В Мозыре в 1977 году я начал тренироваться у Анатолия Дергачева. Мой отец был хорошим специалистом в области строительства, занимал руководящие должности и в 1982 году его пригласили работать в Жодино. Тогда я подошел к отцу и сказал: "Папа, если в Жодино нет футбола, то я останусь здесь, буду жить у друзей".

Мы переехали. Первым делом отправился на стадион "Торпедо", записался на тренировки к Петру Михееву. Спустя два года меня 16-летнего начал привлекать к основной команде Александр Позняк. В 1985 году проводил за жодинский клуб уже достаточно большое количество матчей, правда, чаще выходил на замену. А потом пришло время службы, причем очень неожиданно.

Об армии даже не думал. Тогда, в 1986 году, уже жил в Жодино один: родители уехали трудиться в Ямало-Ненецкий автономный округ. Пришла первая повестка, на которую я даже не обратил никакого внимания, потом вторая. Подошел к тренеру, говорю, мол, мне в армию надо... Вы, наверное, сами понимаете. В то время, чтобы не служить, нужно было играть за минское "Динамо", либо быть на виду во второй союзной лиге.

Спустя некоторое время Александру Позняку последовал звонок от покойного ныне тренера Александра Жуковца. Он руководил командой "Строитель" из Старых Дорог. Тот предложил следующий вариант: два года я "служу" у них в клубе, но после еще на двенадцать месяцев остаюсь в их распоряжении. Но, честно признаюсь, я с детства мечтал выступать только за "Торпедо". Что ж, был молодой, амбициозный. Подумал, что отслужу два года, и вернусь в жодинский клуб.

И ТУТ ВЫХОДИТ НА КРЫЛЬЦО ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА

До того, как поехать в военкомат, пришла бумага, в которой сообщалось, что меня забирают в Кремлевский полк, в Москву. Что ж, я высокий, спортсмен к тому же... Но, чтобы окончательно туда оформиться, нужно было предоставить множество характеристик. Доходило даже до того, что собирали данные в Жодино у моих друзей, у соседей, отправляли запрос родителям. Но школа, скорее всего, дала мне не очень хорошую характеристику. Я не был хулиганом, просто приходилось иногда пропускать занятия, чтобы принимать участие в соревнованиях. Видимо, не всем учителям это тогда нравилось. В Кремлевский полк меня не взяли, а о том, куда пойду служить, не знал вплоть до отправки.

Чтобы проводить меня в армию, приехали издалека и родители. В Минске тогда у военкомата собралось около двух тысяч человек, все молодые, шутят. Тут выходит на крыльцо представитель Военно-морского флота, и сразу гробовая тишина наступила. В ВМФ-то на три года призывают, в сухопутные войска - на два. Подумалось, уж лучше бы я в "Строитель" пошел. Однако, пронесло. А вот 50-60 человек отправились бороздить морские просторы.

Всех призывников делили на команды. Я попал в команду "20А". У других были только цифровые обозначения, поэтому буква "А" вызывала опасения. Еще больше их стало, когда на гражданском поезде мы ехали куда-то уже целую неделю. Старший сержант, который нас сопровождал, сказал, что держим курсе на южные края, а наша специальность будет "медбрат". Про себя подумал: вернусь, и все с меня смеяться будут, что в армии доктором служил, хотя мог футболом дальше заниматься.

Было очень жарко. По мере приближения к конечной точке - это, как впоследствии оказалось, была Туркмения, - мы обрезали штаны и делали из них шорты, из обуви - сланцы. У местных детишек с радостью выменивали мясо на фрукты. Практически в конце нашего пути офицер сказал, что мы едем в афганскую "учебку". До этого хранил данную информацию в тайне, так как ранее были случаи, что призывники до присяги сбегали, когда узнавали, что им предстоит служить в Афганистане. Нам уже бежать было некуда, кругом степи, пустыни.

Дедовщины на "учебке" не было, там все были практически одного возраста, сержанты - как педагоги, но со своей спецификой. Температура воздуха под козырьком днем достигала 45 градусов тепла, асфальт плавился, поэтому занятия в это время не проводились. Зарядку делали в шесть утра, марш-броски совершали ночью. За две недели я сбросил 14 килограмм веса, несмотря на то, что кормили нас хорошо. Стали, кстати, мы в "учебке" не медбратами, а операторами-наводчиками БМП-1 в 40-й армии, которая принимала участие в боевых действиях в Афганистане.

НЕ ХОЧУ ГОВОРИТЬ, ЧТО МЫ ИНОГДА ЕЛИ

Были распространены инфекционные заболевания. Но даже с такими болезнями, как дизентерия, в госпиталь не определяли, ограничивались лечением таблетками. Перед едой ложку обязательно ополаскивали в хлорированном растворе. Питьевой воды не было, имелись пункты кипячения верблюжьей колючки.
4994
Змеи... Большое количество змей, варанов встречали. Бывали и смертельные исходы. Особенно опасно ночью в пустыне было находиться. Помните передачу по телеканалу "Discovery"? Там парень пытается выжить в различных экстремальных ситуациях? Вот. Подобное и у нас было. Только не хочу говорить, что мы иногда ели. Еще встречу кого-либо из коллег в футбольном манеже, а он мне: "Привет, поедатель..."

Я очень благодарен футболу... Приходилось очень тяжело, но спортивная закалка мне помогала. Много людей умирало без войны: зачастую от теплового удара. На обычном построении полка были случаи, когда солдаты падали в обморок. К нему подбегаешь, а он холодный колотится, несмотря на то, что на улице жара. Очень печальное зрелище.

Ну а за месяц до отправки в Афганистан я заболел желтухой. И это не удивительно. Весь учебный полк насчитывал около полутора тысяч солдат, из них человек семьсот перенесли либо брюшной тиф, либо желтуху. После таких болезней в поле боевых действий не отправляли. Я попал в госпиталь в Ашхабад, провалялся там 42 дня. После лечения отправили в Небит-Даг - город нефтяников, там было много русских. Там служил в полку сокращенного состава, был старшиной разведывательной роты.

"СОВЕТСКИЙ СПОРТ" СБРАСЫВАЛИ ИЗ КОСМОСА

Удавалось ли следить за спортивными новостями? У знакомого киоскера иногда получалось очень редко что-то доставать. "Советский спорт" в Туркмении находил. Такое ощущение, что его из космоса сбрасывали. Кстати, были газеты на местном, туркменском языке.

За время службы лишь единственный раз встретился с мячом. Вызывает меня как-то начальник штаба и говорит: "Вадим, первенство дивизии по футболу намечается, собери команду, надо поиграть". Я знал, что больше у нас футболистов не было, спортсмены имелись: хоккеисты, каратисты даже. В общем двенадцать человек я еле-еле нашел.

В этом городе базировались три части: мы, пограничники и летчики. Приезжаем, на матч, смотрю, а соперники мячом жонглируют, не опуская его на землю. В общем, проиграла наша команда - 0:11.

АРМИЯ ТОТ ЖЕ ФУТБОЛ, ТОЛЬКО БЕЗ МЯЧА

Армия мне дала очень много. По духу, по выносливости, это был тот же футбол, но только без мяча. Демобилизовался я, и буквально через две недели встречает меня Александр Позняк, спрашивает: "Вадик, ну ты уже отдохнул?" Отвечаю: "Сергеевич, так я не отдыхал, два года тренировался. Десять километров кросса бегал регулярно, еще и с боевой стрельбой".

Естественно, тяжело сначала приходилось. Но на перестройку мне понадобился месяц, может полтора. Вернулся в футбол быстро.

Если ныне говорить о параллели "футболист - армия", то перспективных мальчишек, да и представителей других видов спорта, надо избавлять от службы. Можно хотя бы сократить срок. Теперь солдат в армии выполняет много хозяйственных работ, люди теряют время зачастую просто так. Военной науке можно обучить быстрее, нежели за полтора года. Но лично я не жалею, что прошел этот путь.