Максим Ромащенко: «Ребята, да я не собираюсь заканчивать» (+ВИДЕО)

36-летний белорусский футболист дал большое интервью официальному сайту московского «Динамо», за которое в свое время играл.

СЫН ПОКА НЕ МЕССИ

- Максим, на дворе декабрь, игр больше не будет в этом году, «Химки» в отпуске – почему вы еще в Москве, а не где-нибудь на пляже?
- Да я весь в домашних делах и заботах – за детьми непросто уследить. Вроде их только двое, а в 7 утра встаешь и только в 7-8 вечера приезжаешь обратно домой. Так что до Нового Года я точно здесь.

- Я читал, что дети у вас спортивные.
- Это так. Дочка Александра занималась теннисом, но сейчас мы прекратили занятия – тяжеловато ей. Девочка ходит в специализированную школу, у нее там шестидневка, альфа-класс, математический уклон. Поэтому с теннисом совмещать крайне непросто – по ребенку видно, что большие нагрузки в школе, большие нагрузки на тренировках, разъезды по турнирам – ей очень тяжело было. А сын, Марат, в футбол ходит – в «Спартак»-2.

- И как?
- Пока не Месси. Тоже, как и я, играет левого полузащитника, и, знаешь, какие-то такие черточки моей игры у него я периодически вижу. Конечно, возлагаю на него очень большие надежды и надеюсь, что игрок хорошего уровня из него получится. Работаем и тренируемся.

- Для вас, наверное, год тяжелым получился – начинали в Брянске, который летом приказал долго жить, потом «Химки»…
- Да, весьма непростой год. И после Брянска воспоминания нехорошие остались из-за такой вот печальной концовки. Конечно, не очень культурно с нами поступили, но я за годы жизни в России настолько привык уже к этому, что в этой стране обмануть других, как «Доброе утро» сказать, что, наверное, перенес это попроще остальных игроков. К сожалению, за последние годы подобных примеров масса – что «Сатурн», что «Москва»… Ну, что делать – вот таков он, российский футбол.

- После этого интерес к нему не потеряли?
- Нет, наоборот – чувствую в себе силы играть. Не отбывать где-то номер и получать зарплату, а именно играть и приносить команде пользу. И, скажу откровенно, на поле еще тянет. Вот прошла неделя-другая отпуска, с сыном идешь потренироваться и сам с удовольствием какие-то упражнения делаешь. Для себя! И ноги уже как-то дергаться начинают, когда футбол видишь – хочется по мячу приложиться. Чем старше становлюсь, тем больше хочется футбола. Вот в молодости, до 30-ти где-то лет, этого во мне не было. А сейчас ценю каждую минуту на поле. В последнее время постоянно слышу вопросы: «Ну что, Макс, когда заканчиваешь?». Ребята, да я не собираюсь заканчивать. Мне играть до жути хочется. Травм, тьфу-тьфу-тьфу, нет, ноги бегут, удар и подача при мне. Чего мне заканчивать-то? Буду играть.

- Тогда давайте вспомним, как вы начинали играть. Каким образом уроженец украинского Павлограда оказался в чемпионате Беларуси?
- Да все просто получилось. Мой брат Мирослав, который старше меня на три года, уехал играть в Беларусь. Пока каникулы у меня были, я к нему приезжал. Мне делать-то нечего, школа закончилась – я туда. Родители только рады. А я с ним в Беларуси рядом тренировался – парень молодой был, опыт нужен, а тут другой тренер, тренировки, взрослые мужики. Интересно, одним словом. И вот я закончил спортивную школу в Днепропетровске, об основном составе речь не шла, а играть хотелось. Поэтому, когда возник вариант с «Полиграфтехникой» из Александрии, я рванул туда. Там пробыл где-то сезон. И хотя играл довольно часто, определенная неудовлетворенность была - молодых особо не жаловали. Это была нормальная практика еще советского футбола: старый играет, а ты, молодой, сиди, жди свою очередь. Так что особо без шансов было. А я еще в дубле днепропетровского «Днепра» успел поиграть – там уровень все-таки повыше был. Такие имена играли, каким бы талантливым ты не был, сиди. Поэтому подумали мы с семьей и решили в Белоруссию поехать. Тем более тренер Анатолий Иванович Юревич во мне был заинтересован – я когда к брату тогда приезжал тренироваться, ему приглянулся по игровым качествам. В принципе, оттуда вот моя взрослая карьера и началась по большому счету.

- За первые два года в Беларуси вы успели сменить аж два клуба.
- Я приехал в могилёвский «Днепр», а вскоре из него в «Уралмаш» убыл мой брат Мирослав, а тренер, который меня приглашал, Юревич, уехал в Мозырь. Поэтому, когда мой контракт с могилевцами подошел к концу Анатолий Иванович меня позвал к себе в МПКЦ – мол, будешь играть. Это же идеальный вариант, когда тренер тебя приглашает и говорит, что ты будешь играть. Для футболиста это очень важно. Ну, и все – я погнал туда, хоть команда и была на момент моего прихода в Первой лиге, мы выиграли Кубок Беларуси и чемпионство. И уже Москва.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ «СПАРТАКА»? ДУМАЛ, ЭТО ОБДУРИЛОВКА

- Предложение от «Динамо» было неожиданным?
- Да уж. Мы, как победители белорусского первенства, поехали на Кубок Содружества в Москву. Там я просто играл в футбол, ни сном, как говорится, ни духом. Главное для меня было – хорошо выступить, хотя мы и понимали, что посоперничать с «вечными» финалистами турнира «Спартаком» и «Динамо» Киев будет очень непросто. Нас же как в Советском Союзе учили? Надо играть в футбол и проявить себя. Все остальное потом. Вот по этим принципам я и играл. А тут: сыграли один матч – хоп, подходят от «Спартака». Я уж думал это развод какой-то, обдуриловка. Сам «Спартак». А после следующей игры хоп – «Динамо». Потом ЦСКА, еще кто-то был, «Ротор» что ли. Я к брату – он говорит, что если и выбирать, то только из московских команд, потому что здесь в Москве вся сила. И я так подумал – ну куда я в «Спартак» пойду, там вообще без шансов заиграть, банда-то какая. Смысл идти сидеть там? В ЦСКА – там разборки какие-то сомнительные шли… Ну, а «Динамо» все это время постоянно было на связи, уговаривало весьма настойчиво, и постепенно я склонился к тому, что это оптимальный вариант. Пообщались с Николаем Александровичем Толстых, большое впечатление он на меня тогда произвел, плюс в составе бело-голубых четыре белоруса в то время играло - в итоге пал выбор на «Динамо».

- С динамовской белорусской бандой советовались?
- Ну, как сказать… Спрашивал, конечно, какие-то моменты, но такие, знаешь, поверхностные. На уровне: «Ну, как у вас там? Нормально?». «Да, нормально» (улыбается). Поэтому в плане эдакой страховки, что я этих ребят знал по сборной, плюс они были меня старше, приличный такой килограмм на весы подбросило при принятии решения в пользу бело-голубых.

- Однако пробиться в состав оказалось поначалу тяжеловато…
- Да, тяжеловато. Все-таки я попал и застал такое время, когда молодым мало доверяли. Попасть в основу было весьма и весьма непросто. Поэтому в состав протискивался постепенно, понимая, что другого пути, окромя как пахать на тренировках – нет. И потихоньку Адамас Соломонович Голодец начал меня так подтягивать, и в конце сезона я вышел зверски голодный до большого футбола и завалил покер КамАЗу.

- А таких мыслей, что, вот черт, не получается, не доверяют, надо куда-нибудь в аренду идти, не было в голове?
- Ты знаешь, я таких слов, как «аренда», даже и не знал. Особо на лавке никогда не сидел со школы, поэтому такие слова, как аренда, запас мне были не знакомы, реально. Только в Беларуси был момент, после моего переезда туда, я несколько месяцев посидел на лавке, но это был рабочий процесс и в итоге я все равно доказал свое право на основу. А в Москве тяжелее было, все же сравнение двух чемпионатов не в пользу белорусского будет – там чемпион, не чемпион, но футбол, извините, классом несколько ниже тогда был. Поэтому нужно было время для адаптации к российскому футболу. Плюс переход в «Динамо» состоялся в январе, когда как раз все эти сборы начались, и даже там уже я почувствовал, что футбол здесь на совсем другом уровне.

ГИГАНТСКАЯ ЛОЖКА В ЧЕСТЬ ПОКЕРА КАМАЗУ

- Каким вам запомнился Адамас Соломонович Голодец?
- (улыбается) Интересный человек. Довольно своеобразный человек, в плане того, как он доносит до игрока свои мысли. Он ничего не размусоливал. Сказал тебе, ты если понял – понял, если не понял – твои проблемы. Знаешь, есть тренеры, которые как в детском саду воспитатели: «Ой, да что ты делаешь, это неправильно, надо не так, а эдак» и в течение месяца, а то и больше за игроком бегают. Как с португальцами динамовскими, когда за ними носились, грубо говоря, подтирали. Так вот – это не про Адамаса Соломоновича. Тогда все было пожестче. Главным был футбол и добывание очков.

- Всегда что-то забавное можно вспомнить про любого…
- Да уж. У нас при Голодце был такой Лаки Изибор, темнокожий мальчик, очень хороший, физически сложен прекрасно и весьма выносливый. Так вот – даже он падал с тренировок Адамаса Соломоновича. Голодец давал такое упражнение – 4 на 4 на полполя. Для него требуется хорошая физподготовка, но даже закаленные и отменно готовые футболисты с него изнемогали. И вот идет тренировка, Адамас Соломонович дает эти самые 4 на 4. Изибор бегал-бегал, в итоге свалился от полного истощения физических сил, лежит и за ноги держится. А русского Лаки не знает, поэтому валяется и корчится. Плохо ему. А он еще и упал рядом с Голодцом, но тренер этого не видел – у него был такой гигантский секундомер на шее, и Адамас Соломонович был погружен в него. И вот главный поднимает глаза, с удивлением смотрит на поле и спрашивает: «А почему 3 на 4 идет отработка упражнения?». Лаки рядом хрипит: «Коуч! Коуч!». Голодец кричит: «Ла-а-а-а-аки! Встава-а-а-ай! Полчаса еще на это упражнение! Ты чего разлегся, родной?» (смеется).

Еще помню в Тюмень поехали, зима там вовсю в начале чемпионата, проиграли в итоге. И кто-то после матча из ребят интервью дал, мол, играли хорошо, но не повезло. И вот командное собрание, Адамас Соломонович выступает: «Я читаю интервью, а там ты пишешь, - обращается Голодец к кому-то из игроков. – Били в угол, били в штангу. Проиграли-то 0:2, родной. И это никого не интересует, куда вы там били…». В общем, мог на место поставить любого игрока, пусть и в шуточной форме. Интересно с ним было работать.

- Мы уже вспоминали тот ваш мега матч с КамАЗом, когда вы четыре забили. Это был такой привет тренерскому штабу?
- Так получилось в тот момент, что всю свою энергию я выплеснул в эту игру. Я все ждал, ждал, ждал, а шанса не давали. Может, и тренеры где-то видели, что я уже созрел, но сознательно не выпускали. Вот, все и совпало.



- Бронзовую медаль получили за тот сезон?
- Да, хотя я всего в четырех матчах сыграл в чемпионате. И ложку деревянную – огромную-преогромную вручили за четыре гола КамАЗу. Что-то на ней даже выгравировано, сразу и не вспомню.

- Зимой на сборы уже более уверенным в своих силах поехали?
- Конечно! И партнеры старшие меня приняли, видели, что я достоин. Главное, уже можно было в столовую или баню не после всех прийти, когда там никого не было, а со всеми (смеется).

- Подготовку к сезону 1998 года проводил Александр Новиков, поскольку Адамас Соломонович болел. Потом Голодец вернулся, перечеркнул все наработки Новикова и начал гнуть свою линию. Насколько это сказалось в тех неудачных результатах?
- Ты знаешь, я такими вопросами никогда не грузился. Что там сказалось… Я готовился и готовился, не особо заморачиваясь на эту тему. Когда в Турции играл, брат как-то спрашивал: «А по какой схеме вы там играете, что за тренировки?». Чего хотел спросить, какие схемы… Да я просто играл и все. С возрастом, конечно, начал обращать уже на это внимание, но тогда – нет.

- Но вообще нормально себя чувствовали, например, физически на начало сезона?
- Отлично чувствовал. Уж что-что, а «физику» в «Динамо» всегда хорошую ставили. Это, наверное, «фишка» такая. А когда Газаев пришел - я пробежал столько, наверное, как до Луны и обратно (смеется).

I DON`T UNDERSTAND YOU

- Как раз той зимой появился в команде Лаки Изибор. Забавный парень был?
- Ржачный. Часто ходил и говорил: «Эй, тренер, когда деньги?». А когда в матче ему орут: «Лаки, отработай назад!» или тренер на разборе: «Лаки, почему здесь это не сделал?» он сразу: «What? I don`t understand you» (Что? Я не понимаю – англ.). Значит «когда деньги» ты понимаешь, а как что, так сразу доунт андэрстэнд. Такой, действительно смешной был.

- В команде над ним как-нибудь подшучивали?
- Да нет, я как-то не замечал особо – нормально с ним все общались. Бегал всегда на 10 метров всех впереди, когда рывки делали. Кобелев ему все время орал: «Лаки, куда ты бежишь?!». И Саня Точилин такой же был, все вперед рвался. Мужики ему: «Стой, рыжий, куда?!» (смеется).

- На ваш взгляд Изибор был сильным футболистом? В какой лиге он бы мог сейчас играть?
- Он очень быстро бегал. Вот с техникой problem был у него такой конкретный, а бежит, да – как ракета. Но работе с мячом надо было ему побольше уделять внимания в детстве (улыбается).

- Приход Ярцева после Голодца здорово встряхнул команду. Интересно было учиться играть в спартаковский футбол?
- За что Георгию Александровичу большое спасибо, он начал доверять нам – молодым. Он прямо ставку делал на молодняк, и мы это почувствовали. Плюс, Ярцев с братом моим работал, это было для меня дополнительным стимулом. И как тренер он мне многое дал. Да и человек он хороший.

- В том году вы с «Динамо» дебютировали в еврокубках…
- Да, было безумно интересно. Кубок УЕФА тогда еще был – выходишь против тех же испанцев, с «Реал Сосъедадом» играли, впечатления супер. Хотя с «Динамо» мы не много поиграли в Европе: до испанцев «Сконто» был, на следующий год поляки из «Полонии», затем «Лиллестрём» норвежский, коряги нам эти забили, а здесь гол не засчитали, так бы мы прошли. Все равно опыт хороший – здесь играешь-играешь, а в Европе-то футбол он другой совсем.

- 1998 год памятен еще двумя событиями. Первое из них – ваш дебют за сборную Беларуси. Украинцы о вас не вспомнили?
- После того, как я уехал с Украины, так у меня с ними все и закончились – ни слухом, ни духом. А в Беларуси я был на слуху – и чемпионом там стал, и в «Динамо» меня забрали, performance какой-то такой пошел и, я так понял, их Федерация взяла меня на примету. У России была своя сборная, игроков в которую хватало, поэтому спроса на футболиста Ромащенко в плане национальной команды здесь не было. Конечно, когда приглашение из Беларуси пришло я у брата спросил: «Что делать? Соглашаться?». Он ответил: «Сам решай, в принципе команда неплохая, соперники хорошие». Ну, ок, давай.

- Но в душе вы остались украинцем?
- Однозначно, по крови я украинец, им был и останусь. Кстати, это ставило в тупик турок. Я когда приехал туда они спрашивают: «Слушай, а ты кто?» «Украинец», - говорю. «А чего белорус написано?», - спрашивают. «Так я за сборную Беларуси играю». И вот для них это было шоком, они понять просто не могли как это так. Они настолько патриоты, что для турок это невозможная ситуация. А у нас можно (улыбается).

ЖАЛЬ, НЕ ПОФИНТИЛИ С БРАТОМ

- Второй момент 1998 года – тяжелая травма брата…
- Да, это была жесть. Реально. Так мы с ним вместе и не сыграли ни разу. Я как раз в сборной дебютировал, играли против Дании, я вместо него и вышел на замену. А потом он получил травму… В итоге вместе ни минуты не сыграли. Друг против друга провели один матч на сборах, когда сошлись «Динамо» со «Спартаком». И все. Не пофинтили, жаль…

- Сезон 1999 года «Динамо» довольно ярко начинало, победная серия, на одном из матчей Степашин Ярцеву даже шашку вручил «За заслуги». Куда потом все подевалось?
- Ой, да у нас же как всегда – все не слава Богу. Когда все хорошо начинается, потом приходит время «чудес». Нет бы все это стабильно держать и дальше обыгрывать, у нас понеслась – давай этого поставим, давай того, а этого попридержим пока. И все, это же моментально сказывается. Сломал наработки, фортуну отпугнул и все – комок пошел. Потом попробуй все назад верни.



- Поражение в кубковом финале от «Зенита» сидит занозой?
- Сидит, конечно. Жалко не удержали, но это футбол. Очень обидно, игра-то нам давалась. Я собирал по молодости различное видео, интересно иногда посмотреть – молодой бегал, финтил. С этого матча тоже есть.

- 1:5 от «Алании» во Владикавказе, после которых Ярцева сняли, самое крупное ваше поражение в составе бело-голубых?
- Одно из самых памятных уж точно. Конечно, неприятно, когда тебе, образно говоря, по ушам дают. Тогда мы получили по полной.

- Чем запомнилась недолгая эпоха Алексея Петрушина в команде?
- Да, особо не запомнилась. Я даже не вспомню, на каком месте мы закончили тот чемпионат. Единственное, что вспоминаю: если тогда гол забивали – это была практически победа.

- Поэтому забивали нечасто?
- Я тебе так скажу – раньше футбол вообще другой был. Серьезный, не этот детский сад, что сейчас на поле. Раньше если ты молодой и отдашь неточный пас кому-то, или сломаешь комбинацию, или одеяло на себя потянешь – тебе труба в раздевалке. Я воспитан на этом футболе, он у меня в крови. Не дай Бог из-за тебя команда проиграет – будешь сидеть в дубле и тебе руки никто из мужиков не подаст. Поэтому я современный футбол не понимаю – молодежь такая, лишь бы по мячу попасть. А раньше тебя так выдрессируют, пока ты условно говоря без брызг в воду не прыгнешь на 10 баллов – лучше и не пытайся. Вот недавно я смотрел прощальный матч Егора Титова – и против всех этих людей я играл в футбол. Прямо слезы ностальгии на глазах были. А сейчас? Не хочу ничего плохого сказать, но обмельчал футбол нашими именами российскими. А иностранцев этих понавезли? Я бы не сказал, что они прямо-таки мирового какого-то уровня и по достоинству занимают места наших ребят. С другой стороны и наших-то особо не видно – в Европе никто не играет. И это самый четкий показатель уровня нашего футбола.

- Когда пришел Валерий Георгиевич Газзаев – весело сразу стало?
- Моментально. Сразу побежали километры, которых мы в итоге намотали невероятное количество. Валерий Георгиевич, конечно, не давал спуску, он такой эмоциональный сам по себе, но без перебора. Все по делу и очень достойно себя ведет в плане общения с человеком. Он может на тебя накричать, а на следующий день вызвать к себе в кабинет и сказать добрые слова поддержки, какие-то напутствия. И к каждому футболисту имел свой психологический подход. И с его приходом я прибавил еще больше. В итоге аж за бронзу бились в том чемпионате, хоть в итоге до нее и не достали.

- Знаю одну историю про Валерия Георгиевича времен ЦСКА, когда он отправил игроков в бассейн, а бедняжка Одиа не умел плавать. И он начал выкарабкиваться из бассейна, а Газзаев подошел и стал его ногой топить. Мол, бассейн упражнение для всех. На следующий день Одиа пошел к доктору со словами: «Док, любые деньги, но когда будет бассейн я должен быть болен». У вас что-нибудь такое было?
- Забавная история. Нет, при Газзаеве у нас бассейна не было. Я вспоминаю другой эпизод, кажется, мы были на сборе в Голландии. У нас был восстанавливающий день после игры, выходной одним словом, и мы пошли в баню все вместе. Ну, мы заходим, а там какой-то сразу кипишь начался, шум-гам, мол, быстро всем выйти. Я еще думаю: «С ума что ли сошли, я только пришел». Газзаев орет: «Пошли вон!». Оказалось, европейская страна Голландия, прогрессивные взгляды, а баня общаковая. И там можно голышом всем – от мала до велика, женщинам, детям, мужикам. Всем, короче. Понятно, что мы люди непривыкшие к таким темам, вот он нас и погнал.

У ГАЗЗАЕВА МОГЛИ БЫ СДАТЬ НА БЕРЕТ ЛЮБОГО ЦВЕТА

- Вместе с Газзаевым тогда в «Динамо» пришел один из первых в стране тренеров по физподготовке - бывший тренер по легкой атлетике Бартеньев, очень любивший давать весовые нагрузки на тренировках…
- Попал я под этого Бартеньева на кипрском сборе. Катастрофа, я тебе скажу, голубые береты отдыхают вместе с краповыми. На любого цвета берет с нашей подготовкой можно было сдать за 5 минут. Марш-бросок выполнить – не вопрос, какую-то амбразуру взять – да раз плюнуть, куда-то убежать, забежать для нас вообще не проблема была. Мы проделали дикую массу каких-то невероятных, самого различного толка и направленности легкоатлетических упражнений, которые Бартеньев сопровождал фразой: «Это повысит вашу скорость». Какую нафиг скорость? Она от природы или есть, или ее нет, прокачать скорость можно совсем незначительно. Ну а что мы? Разве были какие-то варианты? Нам сказали делать, ну, мы и делали. Попробуй при Георгиче не сделай.

- А установки у Газзаева интересные?
- Он очень хорошо настраивал. Так заведет, едешь в автобусе, глазищи красные и внутренне весь кипишь. Хочется выйти на поле и рвать соперника.

- Этого у него индивидуальные такие установки были?
- Нет, давал на всю команду.

- И вся команда ехала с красными глазищами?
- Не знаю как вся, а я в автобусе изнемогал – хотелось скорее на поле. Я такой ответственный всегда был.

- Вообще страшно было под его гнев попасть?
- Страшновато. Особенно страшно было бегать на его бровке, которая у тренерской скамейки была (улыбается). Всякий игровой эпизод пропускается через голову – так, надо сыграть безошибочно, чтобы тебе потом пистонов не вставили на разборе. И, кстати, такой подход выращивал в тебе профессионализм – что ты должен стараться играть лучше, без ошибок. И мне это потом реально помогало.

- В «Динамо» тогда сложилась интересная молодая команда с большими перспективами, даже помню заметку в «Спорт-Экспрессе» «Динамовский треугольник», посвященную трио Ромащенко-Петр Быстров-Гусев. Тем не менее, треугольник долго не просуществовал – вы покинули Россию и «Динамо». Почему?
- Так сложилось. Меня вызывает Валерий Георгиевич и говорит: «Тут вот, Максим, господа из Турции с тобой побеседовать желают, из такой-то команды». «Что за команда, Валерий Георгиевич?» «Газиантепспор»», - говорит. Ни фига себе, думаю, я даже такой и не знал. Конечно, всегда мечтал поиграть за границей и работал для этого. Турки предложили хорошие условия, в России тогда не такой мощный заработок был, посоветовался с тем же Эриком Яхимовичем, который там играл, плюс мне намекнули, что турецкий футбол на подъеме и они стремятся привлекать в свой чемпионат талантливых футболистов. А я тогда на таком подъеме был – и за сборную, и за клуб выступал удачно. И я подумал почему бы и нет. Хотя о турецком футболе не знал ничего, кроме названий «Галатасарая», «Фенербахче» и «Бешикташ», поэтому в тот момент соглашался на переход туда с мыслью: сделаю шаг назад, чтобы потом произвести два вперед.

- В ваше первое время пребывания в «Динамо» президентом клуба был нынешний глава РФС Николай Толстых. Каким он вам запомнился?
- Хороший человек. Всегда помогал футболистам в любых вопросах. Помню, когда уходил он мне говорил: «Вот, Максим, когда смотрят досье на футболиста и видят, что он много лет отыграл за одну команду, а не бегает из клуба в клуб, это повышает доверие к нему. В этом плане к тебе никаких вопросов». Всегда напутствовал меня при встрече, поэтому очень добрые воспоминания о нем.

ПОСЛЕ РОССИЙСКОГО ФУТБОЛА И БЫТА ТУРЦИЯ ПОКАЗАЛАСЬ РАЕМ

- Итак, Турция. Другая страна, другой футбол…
- Ты знаешь, после российского футбола и быта Турция показалась раем. Во всех отношениях. Когда, извините, мы здесь стирали вещи сами, по 500 рублей скидываясь, а там ты приходишь на тренировку у тебя все чистенькое с твоим персональным номером лежит у шкафчика, все приготовлено и разложено, ностальгия отвалилась сразу. Ты в аэропорт приходишь, никаких сумок ничего таскать не надо. Тебе дают билет, ты проходишь, летишь, затем приезжаешь на игру и все уже разложено. Футбольный быт был просто космическим по сравнению с российским. Так же и на сборах – ты потренировался с утра и тебе за дверь положат новый комплект для вечерней тренировки. Пока едешь в автобусе после тренировки тебе сухую майку выдали. Ну, то есть реально мелочи, казалось бы, но они настолько здорово голову разгружают, что ты думаешь только о футболе. Даже когда мои дети приезжали - были в шоке. Спрашивали, например: «Папа, а почему никто не ругается, стоя в очереди в аэропорту?». Другая страна…

- А какие-то шокирующие моменты были? Меня, например, сильно поразил в Турции эпизод, когда посреди дня запел муэдзин.
- Да, мусульманская страна, мечети в каждом районе и по полной программе всё: по пять раз на дню и играют, и поют, и молятся. Такое, чтобы сосед по комнате в пять утра встал, расстелил молельный коврик и начал молиться - было постоянно. Да и на матчах было – если игру ставили на три-четыре часа дня, а у них очередная молитва в два, то могли прям в раздевалке начать молиться. Это в порядке вещей. Молитвы во время тренировки? Нет, такого, конечно, не было. Дело есть дело.

Помню еще такой момент. Я только приехал, мне дали машину служебную, включаю я там радио и, естественно, никакой европейской музыкой и не пахнет. Местная (улыбается). А когда я, наконец, обустроился и все соседи узнали, что я футболист, то выйти прогуляться с семьей стало проблемой. Все подходят: «Э-эй, привет» Как дела?». И, ты знаешь, это не дежурные вопросы, им реально было интересно, как у меня дела. Вообще, они ребята горячие, их многое интересовало. Ну, в пределах разумного.

Я поначалу в разные ситуации с ними попадал, конечно. Один подходит: «Ты Максим?». «Да», - говорю. «Сейчас, подожди, одну минуту». Достает телефон, набирает там кому-то: «Алло, Ахмет, тут Макс возле меня стоит, он хочет с тобой поговорить». Тот ему типа: «Да я не верю, ты че, гонишь?!». «Не веришь? Ну, сейчас убедишься», - и протягивает мне трубку. И приходится по-английски говорить: «Алло, да, здрасьте, я Ромащенко Максим». И оба счастливые такие.

Или с семьей идешь гулять по местному аналогу Арбата, они тебя увидели – все, жизнь остановилась. Они бросают все дела и бегут к тебе приветствовать. И это не только в Газиантепе так было – когда мы ездили в Стамбул семьей гулять, тебя тоже узнают: давай, заходи, чай, кофе – все бесплатно. Вообще классическая ситуация, ты идешь, тебя кто-то заметил и начинается: «Эй, Мехмет, смотри – Макс идет!». Они все из магазинчиков выходят и сразу к тебе: «Привет! А можно фото?». Ты делаешь с ним фото, и он радостный кричит другому: «Э, Абдулла, смотри Макс идет!». И по кругу. И так не только со мной было. Кто-нибудь из иностранцев перед тренировкой скажет: «Вчера вышел за покупками – два шага пройти не смог», а ты ему в ответ: «Правда? Со мной то же самое было». У нас конечно в этом плане далеко не так. Как Марат Измайлов в интервью одном давнишним говорил, мол, у нас хоть бы какой ты звездой не был, отношение такое, типа, ну, человек и человек, никаких заслуг. Мимо пройдут, так типа: «Ну…». А там действительно было приятно, что ты футболист их команды.



- Максим, судя по тому, что на второй свой сезон в Турции вы настреляли 15 мячей -времени на адаптацию долго не понадобилось?
- Я там попал в схожую среду, что была в советское время. Там было как: ты пришел – доказывай. Так и в Турции: ты к нам пришел, ты иностранец – доказывай, что сильнее местных. Доказывай право на игровое время. У нас же как было – старший-молодой, большая разница и элементы воспитания: «Эй, молодой, мяч подай. Эй, молодой, сетку принеси». А в Турции этого не было. Взяли какого-то мальчика молодого из дубля, он мне как засадил по ногам на тренировке. Какие там подай мяч, подай сетку. Доказывай! То есть они всячески показывают, что ты иностранец и пофиг, кто из нас с ним молодой, а кто старший. И пришлось доказывать. А потом люди увидели, что я пятнашку за год наколотил, турецкий вообще за полгода выучил и отношение поменялось – признали. То есть все по-честному.

И один эпизод был, когда на «Евровидении» боролись за первое место наша группа tatu и турецкая певица. Бодались они еще за первое место – то они, то мы, то они, то мы. Это было накануне календарной игры, мы смотрели это действо всей командой в кинозале и стоял приличный шум-гам. Ну, слово за слово началось. «Да вы, русские, ваши девки ни о чем». «Да вы, деревня, вы вообще петь отродясь не умели». И так вот слово за слово доорались до того, что перед нами встала пара-тройка самых крепко сбитых ребят-турок из команды со словами: «Э, аллё, вы где находитесь-то вообще не забыли? Давай, на наших не гони, а то мы вам сейчас быстро все объясним, но уже не словами». То есть сразу забыли друг ты не друг, партнер не партнер, товарищ не товарищ. За своих. Нам этого очень не хватает.

«ПОКА ФОРТУНА С НАМИ – СЕГОДНЯ ТЫ НЕ ИГРАЕШЬ»

- В Турции вы тоже преимущественно со штрафных забивали?
- Да, большинство мячей как раз так и забил. Как получилось, что натренировал такой удар? Да, как-то с детства пошло. Стало получаться, решил уделить этому особое внимание, тренировал, тренировал, тренировал и вот – натренировал (улыбается). Один раз забил – газеты заметили. Второй – они пишут: «Да это его конек!». А, конек, думаю, ну и давай дальше тренировать. Это касаемо штрафных. А что касается удара – это батя меня дрессировал. Брал набивной такой тяжелый мяч, уж не знаю сколько он там весил, кило 5, наверное, и ты лупишь по нему босой ногой, отрабатываешь удар. И все, нога уже распухшая вся, «Пап, больно!», «Давай, продолжай!». Сейчас, понятно, я только слова благодарности могу отцу за это сказать, но тогда этого не понимал. «Пап, дай я уже пойду в игрушки поиграю…». «Какие игрушки? Бей давай!» (смеется).



- Как вам атмосфера на турецких стадионах?
- Это вообще супер! Любая игра – полный стадион постоянно, везде! Кто бы не приехал – просто люди приходят на футбол и все. Ну, и психологически непросто, конечно, когда ты получаешь мяч и 30 тысяч начинают свистеть. Пришлось вырабатывать в себе характер, чтобы не обращать на это внимание. Поначалу да, сложно было, меня это бесило, позволял себе какие-то ненужные и лишние эмоции, а потом понял, что нужно уметь абстрагироваться от этого. И еще момент – именно там я понял, что такое качественное судейство. Никто не будет «поддушивать» свистками в одну сторону, придумывать «стандарты» - там если арбитр дал свисток, значит, ты реально нарушил. Ты кого-то толкнул, арбитру пофиг, что тебя спровоцировали. Толкнул-то ты. Никто не смотрит в какой ты майке и что за фамилия там написана: нарушил – хана тебе.

- Вы в Лиге чемпионов успели поиграть?
- Нет. Я в «Бурсаспоре» был как раз, ушел оттуда в «Химки», а Бурса стала чемпионами и играла в Лиге чемпионов. Помню, думаю: «Ну, ё-моё, опять мимо кассы».

- В «Динамо» возвращались с легким сердцем?
- Абсолютно. Покойный Иван Иванович Мозер, царствие ему небесное, хороший человек тоже был, он следил за моими выступлениями в Турции, мы периодически созванивались, узнавали как дела. Я в Трабзоне тогда был, выиграли Кубок. Созвонились и он мне говорит: «Давай к нам, в «Динамо» Федорычев приходит, у нас теперь деньги, звездные новички, хотим собрать отличный состав». И я задергался. Вроде и в Турции хотелось остаться, но с другой стороны если хотят возродить великое «Динамо», то я готов к этому присоединиться, потому что всегда хотел, чтобы этот клуб был сильным. Ну, и когда увидел кого берут – тех самых знаменитых португальцев, многие из которых стали к тому чемпионами Европы, пришла мысль, что наконец-то и на нашей улице праздник. Ага, не тут-то было. Чуть не вылетели, блин.

- В «Динамо» вы приехали под аккомпанемент рупора руководившего тогда командой Виктора Бондаренко.
- (смеется) Странный человек был. Смешной такой, это катастрофа. Я только с Турции приехал, «Динамо» для меня фактически новая команда. Потренировался неделю, а я в принципе в форме приехал, чего у меня там в Турции, чемпионат в мае закончился. Он за два дня команду сажал на базу, а у нас игра с «Локомотивом». Он мне говорит: «Давай, готовишься!». Я так еще думаю: «Ух, блин, ок». Утром в день игры после завтрака слышу: «Зайди ко мне». Захожу. «Я вот тут вот принял решение, - говорит. – Ты не готовишься к игре». Я спрашиваю: «Почему?». «Ты еще не адаптировался, давай, чтобы нам пока ничего не ломать наработанное, готовься к следующему матчу с махачкалинским «Динамо» – там выйдешь». «Ну, ок, - отвечаю. – Нет, так нет». Опять, садимся на базу перед игрой с Махачкалой, утром в день игры снова слышу: «Зайди ко мне». У меня паника уже конкретная, чую, сейчас опять меня продинамит. «Я вот тут подумал – ты не готовишься к игре. Чтобы ничего не ломать, пока фортуна с нами – сегодня не играешь. В следующей игре я на тебя рассчитываю». Я уже подозверел: «Виктор Иваныч, а раньше нельзя было сказать? Чего я тут два дня кукую…». Ок, говорит. На следующую игру поставил.

И вообще ситуация-бомба. Тренируемся в Новогорске, тут он орет в свой рупор: «Подойдите все ко мне!». Ну, подошли, встали метрах в трех от него, чтобы не оглохнуть. «Хочу вам сказать приятную новость». Все в недоумении – интересно, что за новость. Купили что ли кого. «Позвонили девочки из бухгалтерии, сказали можно получить зарплату». На весь Новогорск в рупор объявил, нормальный человек? (смеется). Тут пацаны говорят: «Ну, спасибо, тренер, не поедем мы сегодня получать зарплату…». Он сразу свой мегафон этот опустил: «Почему?». «Да нас весь Новогорск уже с топорами встречает, знает, что мы зарплату получаем».

Очень был странный человек, рупор еще этот. Это как, знаешь, был у меня один тренер турок. Я левого полузащитника играл, мы пару игр провели, он мне заявляет: «Ты левой ногой под себя убирай, а правой подавай. Типа, все же знают, что ты левой ногой подаешь и перекрывают. А ты тут хоп, нежданчик, под себя и подача справа». Я ему: «Ну, ок, коуч, но вообще правая у меня не очень, как я ей подавать-то буду?». «Да ничего-ничего, на тренировках обкатаем и вперед». Ну, а тренировки там что – обстановка спокойная, такого накала как в официальных матчах нет, поэтому попробовал – получилось. И вот игра. Ок, вышли, я как дал чужому пару раз. Так тренер чуть с ума на скамейке не сошел. В перерыве сразу ко мне: «Ромащенко! Ты что – подать не можешь?». Я ему в ответ: «Ну, говорил же, я - не правша, мне тяжело». Он орет: «Ты мастер! Ты должен!». Пришлось мне эту правую свою подтягивать на тренировках. Тяжело было, но что делать.

«ДИНАМО» - МОЯ КОМАНДА

- Максим, по вашей карьере «Динамо» главный клуб?
- Однозначно. Люблю «Динамо», моя команда и даже когда не выступал за бело-голубых, всегда следил за таблицей, матчами и новостями из клуба, переживал. Что бы со мной не случалось в «Динамо», пусть даже и какие-то негативные моменты имели место быть – это моя команда. Душой я динамовец – и все.

- Какой гол считаете своим самым красивым? Мне лично очень запал в память ваш мяч Руслану Нигматуллину из «Локомотиву», когда мяч по невероятной обводящей дуге прилетел точно в «девять»…
- Этот гол – один из них, соглашусь.

- Еще на вашем счету есть мега гол Буффону за Беларусь.
- Мяч ему – это отдельная история. У меня сестра жены с детства ездит в итальянскую семью в гости. Она как раз на момент нашего матча была как раз там. Нам тогда итальянцы часто попадались, они уже знали, что я в сборную езжу, смотрели. Ну, мы сыграли тот невероятный матч (4:3 итальянцы выиграли – прим.авт), едем по домам уже и тут она звонит. Говорит, смотрели игру, сейчас показывают послематчевые интервью – уже был Липпи, защитники, нападающие и вот дошла очередь до Буффона. Его подначивают: «Джанлуиджи, вам какой-то белорусский парень засадил чуть ли не с 80-ти метров. Какой вы после этого вратарь?». Он отвечает: «Слушайте, я много где поиграл, много с кем поиграл и много против кого поиграл. И зачастую это были очень сильные футболисты. И я вообще не ожидал, что этот парень додумается оттуда бить по воротам».



- Вы же до сих пор остаетесь лучшим бомбардиром белорусской сборной?
- Да, как ни странно никто не может побить мой рекорд. Отчасти это меня, конечно, греет, хотя я не особо заморачиваюсь на эту тему. Сборная, конечно, многое мне дала. В первую очередь за счет того, что противостоять приходилось ведущим европейским сборным, которые нам все время попадались в группах. Тем более, что мы всегда жеребились из низких корзин и обычно группа у нас была 3-4 качественные европейские сборные, мы и какой-нибудь Лихтенштейн или Андорра. И когда выходишь против сборной Англии или той же Италии, в составе которой тогда блистали такие титаны, как Мальдини, Индзаги, Каннаваро, было прикольно, - приводит слова Ромащенко fcdynamo.ru.