Виктор Гончаренко: "Начал излишне жалеть тех, с кем прошел большой путь и чего-то достиг"

Экс-главный тренер борисовского БАТЭ Виктор Гончаренко признался, что после отъезда в российскую "Кубань" поддерживал постоянную связь со своим бывшим помощником Александром Ермаковичем.

— Как думаете, пример вашей работы в БАТЭ годится для иллюстрации утверждения, что тренеру полезно менять команду каждые пять сезонов?
— Думаю, сезонов не обязательно должно быть пять. Их может быть и три, и четыре, и шесть. А если работать основательно и долго, то за образец надо брать Алекса Фергюсона. Он постоянно затевал в Манчестере обновление, строительство новой команды. Если ты опаздываешь с этим, то проиграешь. В Борисове мы опоздали. И это самое главное, что нужно сказать вслед ушедшему сезону.

— Иными словами, вы не успели вовремя впрыснуть команде свежую кровь?
— В нашей игре пропали ценные качества: юношеские бесшабашность и максимализм. Ребята могут обижаться на меня за введенное в обиход определение «сенаторы». Возможно, они меня тоже как-то прозвали в ответ. Но беда была не в обидах. Футболисты стали выходить на игры с твердой убежденностью, что любой соперник будет прибит одним именем БАТЭ. При этом сохранялся острый спор за места в составе. Однако многие из остававшихся на скамейке или трибуне полагали, что они лучше тех, кто выходил на поле. Объяснить и доказать кому-то, что он не играет по закономерной причине, было сложно. Это сильно расшатывало команду. И управлять ею становилось все тяжелее.

— Отрезок сезона до Караганды стал для вас самым проблемным за все время руководства командой?
— Всегда спокойно относился к контрольным предсезонным играм. Но зимой впору было сразу бить в набат. И начинать с первого матча, проигранного по всем статьям турецкому «Сариеру». Там был фон высокой нагрузки, но меня абсолютно не устроило отношение к игре. Команда выглядела беззаботной. Возникло чувство, что мы идем неправильным путем. И оно не отступало на протяжении всей предсезонки. У меня случались вспышки гнева в раздевалке после первых таймов. Отчетливо стоит перед глазами последняя игра в Турции против «Линенсе» из третьего испанского дивизиона. Имели в ней полное преимущество, но на 40-й минуте пропустили. Это стало следствием самолюбования и катания мяча поперек поля. Играли без ворот. Более жесткого разговора с командой, чем в том перерыве, у меня не было никогда. В итоге мы победили. Но отдавал себе отчет в том, что не могу так себя вести в каждом матче. А команда, обладая сильным подбором футболистов, не хотела играть на максимуме. И это перенеслось на официальный сезон. Понятно, что уровень игроков часто позволял брать три очка без особых проблем. Но в критических ситуациях — в Гродно, Могилеве — не хватало рвения, азарта и желания победить. В мае стало очевидно, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Анатолий Капский в интервью по итогам сезона сожалел, что тогда своей властью заблокировал ряд радикальных кадровых решений, оставшись при этом в меньшинстве. Ясно, что «меньшинство» означало разногласия, прежде всего, с главным тренером. В чем вы тогда разошлись?
— На совещании, в котором участвовали Анатолий Анатольевич, Александр Захарченко и тренерский штаб, обсуждалось предложение о выставлении на трансфер группы игроков. Тема возникла не вдруг. До этого несколько раз с глазу на глаз говорил Анатольичу о желательности такой чистки. Наверное, моей ошибкой было отсутствие твердости. Я скорее размышлял вслух, нежели настаивал. Хотя в том разговоре меня поддержали все. И только глава клуба сказал, что он разберется без жестких мер и хочет дать людям шанс. На том тогда обсуждение и закончилось.

— Назовете игроков, которых предлагали отчислить?
— А имена, по большому счету, не имели значения. Важен был сам прецедент, фактор встряски. Примеров, как это работает, достаточно. Тот же Олег Романцев говорил: если что-то пошло не так, надо отправить в дубль пару-тройку лидеров. Это абсолютно правильно и хорошо разгоняет кровь.

— Но ведь у вас с начала сезона помногу играли молодые Алексиевич, Гайдучик, Макс Володько.
— Да, это парни, которым хотелось прогрессировать и побеждать. С удовольствием добавил бы в состав еще нескольких таких игроков.

— Значит, курс на возвращение в БАТЭ былых его воспитанников себя не оправдал?
— Явление не следовало делать столь массовым. Хотя кого-то из ребят и стоило таким образом поддержать. Замечу, что все они уходили от нас в хорошем «товарном» состоянии. А возвращались без игровой практики, однако с возросшими амбициями и финансовыми претензиями. А еще они не хотели меняться. И это тянуло команду назад.

– Что, прежде всего, помог переоценить опыт этого борисовского сезона?
– Как бы ни было это приятно, нельзя очень сильно привязываться к людям. Мне это отчасти помешало. Начал излишне жалеть тех, с кем прошел большой путь и чего-то достиг. Мы не сразу поняли, что, стремясь сохранить всех, делали для команды плохо.

– Выходит, тренеру надо быть безжалостнее?
– Увы. И еще исходить из того, что смена игроком клуба — это не конец биографии, а качало нового пути. Здесь в какой-то мере подходят примеры Саши Алумоны и Игоря Стасевича. Они с уходом из БАТЭ реализовали себя в других местах. Тогда мои предложения были поддержаны руководством клуба. И команда стала другой, сильнее. А теперь моя привязанность к людям пошла во вред. Надо четко понимать: когда убираешь из команды футболиста, то осложняешь жизнь одной семье, но если ты его пожалел — часто страдают еще два десятка таких же семей.

– Такой вот наказ Александру Ермаковичу?
– Хорошо понимаю Сашу. Ему надо принять непростые решения. Я сомневался и по прошествии пяти лет у руля. А ему надо резать сразу, и открыто об этом говорить. Тогда с души спадает камень.

– Но ведь такие решения может взять на себя единолично Капский.
– Нет. Каким в таком случае окажется отношение футболистов к главному тренеру? Он не должен оставаться в стороне, чтобы команда четко осознала твердость и смелость именно его позиции.

— Когда оставляешь дорогое тебе детище на попечение другому, часто возникает чувство ревности к тому, как идет дело...
— Это не ревность. Но, знаете, порой в душе действительно не соглашался с коллегой и даже злился по поводу варианта состава или каких-то замен. Тогда говорил себе, что, возможно, это именно тот свежий взгляд, который нужен команде. Хотя мой преемник поменял немногое из нашего совместного курса.

— Часть сезона вы провели в БАТЭ, когда было уже ясно, что рано или поздно дела придется сдавать именно ближайшему помощнику. Это не осложняло ваши взаимоотношения?
— Нет, нисколько. Хотя мне очень хотелось, чтобы Саша отправился вместе со мной в Краснодар. Думаю, неспроста в Европе принята такая практика: тренер меняет клубы вместе со всем штабом. С Ермаковичем и Вадимом Скрипченко мне в "Кубани" было бы много проще. Да и новую страницу в биографию БАТЭ, возможно, было бы проще вписать человеку со стороны. Футболисты сразу получили бы новый опыт.

— Этот посыл ставит под сомнение исконный борисовский принцип преемственности, согласно которому главные тренеры растятся в клубе.
— Можно понять отношение Анатолия Анатольевича к выпестованным им кадрам и традициям. Но бывшему помощнику, мне кажется, сложно привнести что-то кардинально новое, после того как мы три-четыре года решали и думали в унисон. Вспоминаю, как сам, сменив Игоря Криушенко, первое время применял лишь то, что было отработано им, и мы не сразу подошли к переменам.

— Вы обсуждали эту тему с Капским?
— Да. Но к тому времени уже было принято решение, которое нет смысла менять. Поэтому искренне желаю штабу моих преемников смелых подходов, больших перемен и удачи, - цитирует Гончаренко "Прессбол".